Ткань треснула, Бабаев откатился в сторону и вскочил. На его бедре алели две основательные царапины. Почуяв кровь, медведь совсем разъярился, встал на дыбы и с жутким ревом рухнул всей тушей на врага. Но Али Саргоновича в том месте уже не оказалось, там была лишь его тень. Сдвинувшись на два шага влево, он примерился и прыгнул на необъятную медвежью спину. Его ноги стиснули клещами ребра хищника, пальцы вцепились в шерсть у загривка. Долю секунды он удерживался в этом положении, потом его руки скользнули вниз, под страшные медвежьи челюсти. Он свел пальцы в замок и дернул изо всей силы – резко, отклоняясь телом назад, запрокидывая голову медведя. На какой-то миг почудилось, что зверя ему не побороть, что исполинский владыка льдов не поддастся человеку… Потом хрустнули шейные позвонки, и медведь бесформенной грудой рухнул в снег.
Бабаев поднялся и вытер пот со лба. В толпе закричали, загомонили, кто-то выпалил из ружья, и эхо выстрела еще не смолкло, как грянул залп из сотни винчестеров. Люди хлынули к Бабаеву, кто хлопал его по спине, кто совал полотенце или флягу с водой, кто, присев у его ног, мазал царапины йодом. Девушки повисли на его плечах, гладили щеки ладошками и восхищенно щебетали. Бурные потоки радости изливались на Али Саргоновича, ибо талды-кейнары были искренни и прямодушны – конечно, в те минуты, когда жизнь не заставляла их хитрить. Суровое лицо Бабаева смягчилось и показалось ему, что не татарин он, не ассириец, не армянин и не аварец, а тоже талды-кейнар. Вот стоит он посреди своего народа, стоит как сказочный богатырь, принимая дань уважения и отвечая улыбкой на улыбки, и чтут его люди не за убитых гусей и медведя, а за мужество и честность. Он сыграл по их правилам – и значит, он один из них.
Девушек было много, и Бабаев, мысленно попросив прощения у Нины, перецеловал их всех. Это была приятная процедура, не мешавшая однако слушать и смотреть – а глядел Али Саргонович на своих соперников. Те с кислым видом толковали с губернатором.
– Дикий обычай, – мямлил Пегасов, кутаясь в шубу. – Собачьи гонки или там отстрел гусей, это я еще могу понять, это соответствует традициям. Но медведь!.. Увольте, господа!.. Мы же не в Древнем Риме на гладиаторских игрищах!
Яков Абрамович благодушно улыбнулся.
– В Лиме белых медведиков не было. А мы что имеем, тем и лады.
– Это сравнительный образ! – закипятился Пегасов. – Были в Риме медведи, не были – в этом ли проблема? Там хищные звери рвали людей на потеху публике! Кушали их, понимаете?
