– Ладна, – кивнул Бабаев. – Что еще?
– Еще гусей будем стрелять, – предупредил Кукун, зажмурился и пропел: – Летя-ат гу-уси, летя-ат гу-уси… Каждую весну летят, а мы их стрелять. Ты винтовку в руках держал, Бабай?
– Мой палковник, – напомнил Бабаев. – Все дэржал, из чего по птичкам стреляют.
– И ты, навелное, знатный болец.
– Чего? – Не поняв, Бабаев приподнял брови.
– Борец, – уточнил Кукун невнятную речь Шлемы. – Будет у нас борьба с медведь. Самый интересный соревнований! Медведь белый, большой! Зубы – во!.. когти – во!.. – Он развел руки на полметра. – Ты, Бабай, такого медведя видал?
– Видал. В зоопарке. – Натянув меховые варежки, Али Саргонович кивнул погонщику. – Садись, Гут, показывай дорогу. Хватит болтать. Поэдем!
Он встал на запятки нарт, гикнул, свистнул, псы налегли на постромки, сани дернулись и заскользили по плотному снегу. О том, как править нартами, Бабаев имел самые общие представления – его готовили к работе на южных территориях, и жаркие пески были ему много привычнее, чем снежная тундра. Но учили его на совесть, и курс выживания предусматривал все коллизии и ситуации, какие могут случиться с агентом. В горах и джунглях, в тайге и тундре, в океане и пустыне – всюду Бабаев мог побороться за жизнь и рассчитывать в этом деле на успех. Но сейчас бороться не было нужды. Он не скрывался от погони и не выслеживал врагов, а был всего лишь участником забавного фарса, придуманного хитрым северным народцем. Ибо достали этот народ, допекли столичные воротилы, и оборониться он мог лишь тем, чем владел. Нарты с собаками… Гуси… Белый медведь… Национальный обычай, придуманный к выборам…
Ловкие ребята! – с одобрением решил Бабаев. Когда изберут, непременно куплю им компьютер. Даже два!
Он поглядел на Гутытку Лившица, развалившегося в нартах.
– Как думаэшь, джадид [15], не догонят нас?
– Те, что с тобой прилетели? Ха! – Гутытку пренебрежительно ухмыльнулся. – Дед Мойше говорил: червяк оленю не соперник!
– Значит, победа мой, – сказал Бабаев. – И что это даст?
– Будешь последним речь говорить, а гуся стрелять первым.
– Хмм…
– Кто последним сказал, того люди лучше помнят, – объяснил Гутытку. – А гусь, он стаей летит – стрельнешь мало-мало, и нет гуся, весь разлетелся. Потому надо первым бить.
– Велика народная мудрость, – обронил Бабаев и гикнул на собак.
– Мудрость велика, а сила того больше, – согласился Гутытку. Мой дед говорил: народ пукнет, царь обкакается.
Бабаев нахмурился, вспомнил друга своего Хуссейна, вспомнил несчастных его подданных и покачал головой.
