О коммунистах-ленинцах и генсеке Жиганове поговаривали, что в их мошне звенит тайное золото КПСС, и не только звенит, но и приносит доходы, будучи вложенным в исландскую компанию «Серп и молот», в уругвайский банк «Маркс Капитал», в англо-швейцарское турагенство «Призрак бродит по Европе» и систему игорных домов «Экспроприация». Либералы «Персика» в таких секретных фирмах не нуждались, ибо поддержка с Запада шла им от гуманитарных фондов, однако в том же географическом направлении, что у коммунистов. Поэтому они не задевали Жиганова, не связывались с Папой Жо, считая его дебилом, а критиковали правительство и пропрезидентские партии. Критиковали вяло, в рамках скудного времени, отпущенного центральными телеканалами, но все же их лидер Манилов успел заработать кличку Тунгусский Метеорит. Вообще-то он был достойной личностью, но увлекался розовыми мечтами и яркими словесными оборотами, что для российского политика опасно – могут не так понять. Прозвище приклеилось к нему после дебатов с Бурмистровым на НРТ, когда лидер «персюков» сказал: «Если я приду к власти, все закоулки государственной тайги осветятся как при падении Тунгусского метеорита».
К полудню спикер закончил с докладом, и после перерыва начались прения. Перерыв Бабаев провел в кафешке «Жорик», где был представлен председателю комитета национальной символики. Своим названием кафешка – а точнее, рюмочная – была обязана бармену Жоре, личности легендарной, пересидевшей у себя за стойкой не одного депутата и помнившего всех и каждого по имени и отчеству. Жора славился искусством приготовления коктейлей «Залп «Авроры» и «Особый думский», способствующих бодрости и просветлению мозгов. В комитете это ценили и собирались обычно в рюмочной Жорика на пятом этаже, причем без посторонних – догадливый бармен вешал табличку «Спецобслуживание».
Председатель Эмилий Харитонович Михайлов-Арзамасский (кличка ЭХМА) одновременно возглавлял неформальную группу, известную как Клуб Дегустаторов, о чем Бабаеву сообщили за закрытыми дверями. Впрочем, значительной разницы между клубом и комитетом не замечалось – только один комитетчик, депутат ПАСЕМ, партии сексуальных меньшинств, в клуб не входил, так как были сомнения насчет его ориентации. Вдобавок его инициалы не складывались в что-нибудь разумное, а это являлось обязательным условием членства в клубе.
ЭХМА, пожилой жизнерадостный толстяк, оглядел Бабаева, прищурил левый глаз, потом прищурил правый и проворчал:
