), их местным недругам запрещается враждебная активность — конкурировать можно лишь непублично и с ведома центра.
Центр скупает менеджмент, позволяя тому позаботиться о цене покупки, — а боссы переустраивают местную власть в режимы управления собственностью. Повышая капитализацию последней, владелец вынужденно развивает свой регион. Вертикаль власти работает как сильно деформированный институтразвития.
Приоритеты заданы федеральным центром. Обогащаться местный босс должен так, чтобы недовольство им не превысило лимит, — местная экономика обязана быть социальной и неконфликтной. Выполняя обязательства по социальным нормативам и показателям, можно расхищать бюджет и трансферты, но умеренно нескандальным образом. (Этим условиям лучше всего отвечает схема «откатов», что объясняет взрыв ее популярности.)
Вертикаль власти ориентирует губернатора на устойчивое развитие, а не на депрессию и произвол! Экономический рост — в стабильной кадровой оболочке и гарантированный социальный минимум населению. Так создалась видимость суверенного контроля над гигантской страной, фактически не управляемой и не самоуправляемой. Есть ли этот суверенитет в действительности? Да — раз его покупают на мировом рынке.
МИРОВЫЕ финансы власти
На мировой рынок выходит капитализируемый суверенитет России — «коллективный Путин» как мировой бренд. Только такой знают Россию участники рынка — как торговца нефтью, газом и сырьевыми ресурсами. Присутствие частных российских игроков — факультативное, заметное лишь на кредитных рынках; кредиты даются «под Путина».
Национальный доход страны размещается на западных рынках. То, что из него украли, уходит туда же через офшоры. Суверенные финансы управляются мировыми финансовыми институтами, адекватности которых мы, естественно, доверяем больше, чем коррумпированным домашним лоббистам.
Часть денег возвращается инвестициями (чаще спекулятивными), укрепляя местные очаги роста и складывающиеся вокруг них коалиции. Регионы заинтересованы в привлечении инвестиций — так они повышают капитализацию своей собственности, а заодно и свой класс агентов центра. Местные деньги, изъятые у регионов через налоги, идут в центр, откуда обезличенными возвращаются обратно через бюджетные трансферты. Дотационность регионов при этом превращается в тренд и закрепляется, используясь ими как ценный природный ресурс — бизнес на отсталости. Вся эта система омывается циркуляцией финансового раствора — смесью полученного и украденного с трудовым.
