Условная стабильность равна условному «социальному государству» и с ним вместе образует условного Страховщика.
Страховщик обусловливает страховку лояльностью, не идеологической — ее контролировать некому, а лояльностью отказа от действий. Ушел с улицы, ушел из политики, ушел с рынка домой — вот и молодец!
Протестные настроения в нашей системе, о чем мы хорошо знаем, — пренебрежимо малозначимый фактор, это протесты застрахованного большинства. Застрахованные недовольны, но они не пойдут громить единственное страховое агентство! У них страховки путинской государственности, других нет — власть не любят, но ее не хотят убить. Другой не возьмет на себя долги — и их гарантии обнулятся, как советские в 1991-м.
Нам удалось сделать то, чего не сумел Карл Роув, но цена успеха весьма высока. Постоянное большинство превратилось в среду, вечно требующую от власти гарантий и дотаций. Зато оно, это большинство, поддерживает догму незаменимости команды, не протестуя против наших решений.
Но в этой системе глобальное связано с местным?
Россия — это всемирный сборщик сырьевого налога в системе, которую я бы назвал треугольником Кудрина — Сечина. Треугольник вершиной имеет Россию, а углами основания — развитые и развивающиеся страны. Развивающиеся производят для развитых товары и услуги (по чертежам и запросам развитых) — Россия собирает налог и с тех и с других через тарифы на энергию и сырье.
Эта схема полезна для всех. Одним она предоставляет сырье, а развитым — еще и часть нашей выручки, размещенной (обычно через офшоры) в западных финансовых институтах. Те, в свою очередь, реинвестируют в Российскую Федерацию. За рубежом накоплен запас прямых инвестиций объемом в четверть всего ВВП России (56 процентов прямых инвестиций — в пяти офшорах.)
С 2006 года Россия разрешает свободный вывоз/ввоз капиталов, и перед нами — вполне достроенная система. Ее зенит — годы, когда фискальный «треугольник Кудрина — Сечина» был вписан в сверхпузырь имени Алана Гринспена. Гринспен ведь тоже по-своему подводил под американский капитализм основание большинства — где бедняк приобретал себе дом в кредит, который ему почти ничего не стоил. Работал бум оборота финансовых производных, а финансиализация товарных рынков из цены на нефть сделала мировую резервную валюту. Вздувая нефтяные цены, Россия участвовала в нетоварной геополитической доле цены. Доллары Гринспена орошали путинское большинство, превращенное из электоральной случайности в территориально-сословную Государственность.
