Поскольку Кэрол не была совершеннолетней, паре было необходимо заручиться разрешением родителей на свадьбу. Будучи склонными поддерживать свою дочь во всем, что она делала, родители тем не менее с некоторым подозрением отнеслись к отношениям дочери с этим опасным взрослым мужчиной. Антон вообще обнаружил, что его внешность не вызывала доверия большинства родителей. Несмотря на то что его жесткая и подозрительная внешность по каким-то странным причинам нравилась девушкам, ему приходилось встречаться с ними где-нибудь за углом.
В то время, когда Антон встретил Кэрол, он выглядел гораздо более опасным из-за глубокого шрама на правой щеке. Он получил этот шрам во время ссоры с другом, еще когда ему было 16 лет, как раз перед тем, как оставил дом и присоединился к цирку. Драка началась из-за едкого замечания по поводу моральных устоев девушки, с которой Антон в то время встречался. Антон разъярился. Когда драка перешла в серьезную стадию, второй парень выхватил нож и раскроил Антону щеку. «У него действительно не было выхода. Я его чуть не придушил и не думал в тот момент ни о чем, кроме того, что он оскорбил девушку. Он был прав, и это самое печальное».
Через некоторое время после ссоры парень, который порезал Антона, попал в полицию по другому обвинению. Находясь в камере предварительного заключения, он закинул ремень за трубу, обернул свободный конец вокруг своей шеи и повесился. Это был первый опыт Антона в области непреднамеренного возмездия.
Родители Кэрол в конце концов были очарованы сдержанным поведением Антона, его музыкальными талантами и преданностью их дочери. Видя непререкаемую решимость дочери, они просто приняли зятя таким, каким он был, — ничего другого им не оставалось. В свою очередь Антон старался стать ответственным семьянином. Он сочетал учебу на факультете криминалистики с талантом фотографа, работая на полицейское управление Сан-Франциско в качестве полицейского фотографа. Там он ежедневно сталкивался с худшими проявлениями человеческой натуры. Его могли вызвать в любое время, ему приходилось гнать через весь город, чтобы сфотографировать место убийства, самоубийства, автомобильной катастрофы, взрыва — всего того, что требовало расследования с учетом серьезности происшедшего.
В городе происходило достаточное количество кровавых происшествий, которые заставляли мозг Антона закипеть: дети, распластанные на тротуаре водителями, скрывшимися с места происшествия, молодые женщины, жестоко убитые ревнивыми любовниками, раздутые тела, выловленные из залива Сан-Франциско, мужчины, застреленные своими братьями или лучшими друзьями, изнасилованные и убитые девочки… Как он мог поверить в то, что все это делалось по какому-то плану, — все это бесчувственное варварство, что Бог на небе приглядывал за всеми этими людьми? Разве могла существовать причина, по которой такое количество боли и страдания отпускалось невинным душам? Бога не могло быть. Людей надо было заставить отвечать перед другими людьми, а не зависеть в осуществлении правосудия от какого-то верховного божества, которое осуществило бы справедливость, — такого Бога не существовало.
