Слуги той же ночью разбудили Льва и его отца, чтобы сообщить, что большевики заняли город. «Из своего окна я видел входившие в город отряды Красной Армии, видел жесткие лица, оборванные униформы, завистливые, голодные глаза русских, которые жаждали получить доступ к богатствам города нефтедобытчиков».
Той ночью составы с красными солдатами пересекли российско-азербайджанскую границу, за ночь продвинулись на юг, вдоль побережья, и бесшумно окружили Баку. Они привезли с собой самое страшное оружие большевиков: Всероссийскую чрезвычайную комиссию по борьбе с контрреволюцией и саботажем, или, сокращенно, ЧК. Эти самые чекисты в своих знаменитых куртках-кожанках, с пистолетами-маузерами на боку в последующие пять лет уничтожили больше людей, чем царская тайная полиция за все предыдущее столетие. Вот что писал Владимир Короленко, который считался одним из самых выдающихся писателей-социалистов и который провел немалую часть своей жизни в Сибири, в царских тюрьмах: «Если бы при царской власти окружные жандармские управления получили право не только ссылать в Сибирь, но и казнить смертью, это было бы то же самое, что мы видим теперь»[56]. Излюбленным оружием ЧК был небольшой ручной пулемет, с помощью которого они стремились уничтожить любого, кто пытался «ускользнуть».
Азербайджанское правительство быстро приняло решение, что сопротивление бесполезно, и оформило акт о капитуляции. В этом документе завоевавшие город коммунисты обязались «никак не преследовать никого из министров, членов парламента или нефтяных магнатов, и более того — предоставить им возможность свободно покинуть страну». Но не прошло и месяца после захвата Баку, как начались репрессии. Большинство нефтяных магнатов было отправлено в тюрьму (чтобы можно было получить побольше взяток от их родственников). На свободе, под неусыпным надзором, оставили тех, кто требовался для совершения экспортных операций.
В первый раз став свидетелем того, как разрушается окружавший его мир, Лев испытал страх и смятение. Во второй раз им владели скорее отвращение и гнев. Разрушительная сила нового режима уже стала легендарной, и главным ее свойством было презрение ко всему, что существовало прежде. Как было известно Льву, татаро-монголы в процессе завоевания этих регионов уничтожали людей не менее безжалостно, но, требуя от покоренных племен полного и безоговорочного подчинения, они все же впитывали какие-то элементы их культуры. Большевики же не желали считаться с прошлым: оно было этапом формирования настоящего, а дальше его следовало вышвырнуть вон, как использованную тряпку.
