К 1901 году бакинские месторождения давали половину мировой добычи нефти. Баку стремительно превратился в многонациональный город, и число приезжих — русских, грузин, осетин, представителей других национальностей со всех концов света — превысило количество азербайджанцев. Между 1856 и 1910 годами население Баку росло быстрее, чем в Лондоне, Париже или Нью-Йорке. Братья Нобель, которые контролировали нефтяную отрасль в первые десятилетия бума, придумали нефтеналивное судно — танкер. Основную часть своего состояния Нобели нажили как раз на бакинской нефти.
Тем не менее к началу XX века половина бизнеса, связанного с транспортировкой и добычей нефти, уже перешла в руки местных предпринимателей. Среди так называемых «нефтяных баронов» были как вчерашние крестьяне, так и представители аристократии — все, кому посчастливилось пробурить скважину в правильном месте. Кстати, братья Нобель выкупали скважины и у новоиспеченных нефтяных баронов, и у мелких предпринимателей. Так, согласно документам бакинских архивов, незадолго до начала Первой мировой войны Абрам Нусимбаум продал братьям Нобелям большую часть своих скважин, что оказалось весьма своевременным решением.
Нувориши, разбогатевшие на нефти, стремились превратить свой город из провинциальной дыры в самый прекрасный исламский город на свете, органично сочетающий традиции Востока и Запада. Мусульманские нефтяные бароны стремились продемонстрировать всему миру недавно приобретенное богатство. Попутешествовав по Европе, они заказывали архитекторам копии европейских дворцов, музеев и оперных театров, в которых им довелось побывать, в уверенности, что будущее их родного города связано с Западом, а не с Востоком. И хотя часть азербайджанцев-мусульман отвергала саму мысль о том, что женщины могут получать образование, выступать на сцене или же работать в учреждениях, положение на перекрестке между Востоком и Западом пошло городу на пользу.
Баку — последний крупный город, построенный до того, как Первая мировая война развеяла миф о том, что Запад способен бесконечно расширять сферы своего влияния, оказывая цивилизующее воздействие на завоеванные народы. В этом городе нищета и богатство, современность и древность существовали бок о бок: газовое освещение и телефон соседствовали с верблюжьими караванами и аскетичными паломниками-зороастрийцами. Некий британец, побывавший там в те годы, писал: «Здесь кажется, будто находишься где-нибудь на крайнем Западе Америки: та же атмосфера новизны во всем, тот же дух оптимизма. Все преисполнены надеждами на лучшее будущее».
