«Алло. Вам отвечает механическое чудо Брайена и Ронды Томас. Мы не можем подойти к телефону…»
Дана расслабилась, оперлась о спинку стула и стала ждать отбоя.
Она объяснила себе все очень просто: здесь невероятно хорошо, прямо как в раю. Может быть, они бы приехали, хотя бы на выходные? Повесив трубку, она почувствовала себя спокойнее…
— Как ты быстро, — сказал он.
— Их нет дома. Ночные пташки.
Хорошо, подумал он, но промолчал. Нетрудно представить себе, как бы им здесь было хорошо одним. Но будь что будет.
Лежа на спине, Луис разглядывал спальню. Потолок с деревянными покрытиями, бюро и шифоньер из темного дерева, камин, который они так и не разожгли, но еще разожгут — все это успокаивало. У них было завтра. Звук льющейся в ванной воды убаюкивал его.
В полудреме у него промелькнула мысль, что такая незатейливая деревенская жизнь была бы в принципе возможна. Только что для этого предпринять? Что сделать, чтобы остаться в этом доме? Уйти в строители? Выучиться на лесничего? Если он еще не слишком стар для этого. Неприятная мысль. И где бы они тогда жили? Уж конечно, не в Альпенхерсте, скорее в хижине у разбитой дороги.
Впрочем, сегодня это не имело значения, сегодня они были здесь. И будут просто спать в этой лесной глуши.
Вскоре Дана улеглась рядом и прижалась к нему. Сознание постепенно угасало. Ему показалось, что она приподняла краешек его сна и юркнула внутрь. Что-то сказала, он ответил, но уже через минуту забыл, что именно. Он ехал вверх по горной дороге, по обеим сторонам которой молчаливыми свидетелями стояли высокие деревья.
Они лежали в странной постели в большом беспорядочном доме, который, скрипя, устраивался на ночь. Через пять минут после того, как Дана легла рядом, они уже спали.
В городе, на улице Гоу, Брайен Томас прокручивал записи на автоответчике. Он повернул ручку громкости вправо, включил перемотку и затем воспроизведение. В глубине темной комнаты длинная серебряная шея лампы склонялась над подлокотником черного дивана из искусственной кожи. Матовый корпус стереосистемы отражал даже тусклый свет, подобно озерной глади в безлунную ночь, и этот отсвет лежал на низком треугольнике кофейного столика, стоящего перед диваном.
Слушая ее голос, он смотрел за окно, на ночную реку субботних огней, убегающих по улице Бомбард, и на белые здания района Марина, начинавшегося чуть дальше. Он слышал все, что говорила Дана, и даже больше. Даже ритм ее фраз, начинавшихся спокойно и плавно и затем убыстряющихся по направлению к новой мысли, умилял его. Это была ее обычная манера говорить. И эта интонация ей особенно шла и напоминала веселый перебор струн. Запись закончилась, он выключил автоответчик.