– Я не могу прийти сегодня ночью, – произнес Эрик. Его голос звучал так, словно он был на Луне, настолько далеким. – На очереди есть люди, которые хотят видеть меня, и мне нужно много всего сделать.
Его голос был по-прежнему пустым. Я позволила своему гневу вырваться наружу так внезапно, как со мной бывает, когда я в напряжении.
– Итак, мы отошли на второй план. В твоем голосе могло хотя бы прозвучать извинение, – отчетливо и с горечью выговорила я каждое слово.
– Ты представления не имеешь, как я себя чувствую, – ответил он. – Завтра ночью. – И повесил трубку.
– Да пошел ты на хер, ты и твоя лошадь, – сказала я.
После подготовки к долгому разговору с Эриком, его быстрое завершение, оставило меня переполненной тревожной энергией.
– Это не есть хорошо, – сказала я безмолвному дому. Включила радио и начала танцевать. Что ещё оставалось, и в этот момент мое мастерство не имело значения. Это такая нужная мне сейчас активность, в которую я и погрузилась.
Я думала о том, что, возможно, Тара и я могли бы вместе вести курсы по танцам. Мы вместе вели тренировки в средней школе, а Таре, таким образом, будет легко прийти в свою форму.
К своему огорчению, не прошло и десяти минут, как я стала выдыхаться, не очень тонкий намек на то, что мне стоило бы заниматься регулярно. Я заставила себя продолжать еще пятнадцать минут.
Когда я рухнула на диван, то чувствовала себя расслабленной и уставшей, кроме того, мне не мешало бы опять принять душ. Распластавшись на диване и тяжело дыша, я заметила мигание автоответчика. Частое мигание.
У меня было больше одного сообщения. Также я не проверяла свою электронную почту несколько дней. Кроме того, кто-то мне звонил на сотовый, когда я была в душе. Мне нужно было восстановить связь с миром.
Сначала автоответчик. После первого сигнала я услышала, как положили трубку. Номер был мне не знаком. Потом звонила Тара, рассказать мне, что она думала, что у ее дочери, Сары, аллергия.
Затем приглашение принять участие в опросе. Все как обычно, поэтому, прослушав сообщения, я вновь вспомнила о судебном иске.
Джейн Бодхауз любила реслинг. Возможно, если бы я позвонила единственному реслеру, которого я знаю, парню по имени ТиРекс, я могла бы достать для нее пару билетов на бой. Она была бы так счастлива, что отозвала бы свой иск против "Мерлотта", если она вообще в курсе о нем.
Такова уж я, снова начала беспокоиться.
После автоответчика, подошла очередь электронной почты. Большинство писем предлагало увеличить мой несуществующий пенис или помочь отчаянным адвокатам взыскать деньги с Африки, но одно было от моего крестного, Десмота Каталиадеса, демона-юриста, который даровал мне (с моей точки зрения) отравляющий мое существование дар телепатии.
