-Надо бы и полковника Мартынова с его пластунами озаботить в выполнении точно такого же задания проверить все возможные пути подходов к городу. Они более привычны к таким заданиям, чем солдаты Воробьёва.
-Да-да, это будет наверно правильнее послать пластунов, да и люди из армянского батальона более привычны к горам. Полковник Воробьёв, и как было сказано ранее, за вами дорога на запад. Оставляете там один полк. Всеми остальными силами организовываете оборону на перешейке.
Господин генерал, тут такое дело, пока я сюда добирался, то в городе увидел нелицеприятные действия со стороны наших солдат. Некоторые занимаются - извините меня - грабежами и насильничают, а из армянского батальона и убивают в придачу без причины. Я двоих арестовал таких убийц и насильников, они там внизу под охраной моих людей. Есть предложение Армянский добровольческий батальон полностью вывести из города и определить им оборону дороги в районе селения Герзе. А насчет этих двух насильников надо будет поговорить с их командиром.
Всё это прискорбно что они так поступают, но это месть. Вы адмирал, не видели и не знаете что вытворяли турки с их народом, а они уничтожили десятки тысяч а возможно сотни. Так что, если наши добровольцы и убили тут в городе, десяток, другой, то это только капля в море от того что сотворили турки. Но я поговорю с Канаяном чтобы он придержал своих, и давай отдадим ему его воинов он сам разберётся со своими людьми.
-Если вы считаете что, так будет лучше, ну что ж, я не буду настаивать за наказание этих двоих, а также вмешиваться в ваши взаимоотношения с армянскими частями.
-Ну вот и договорились. А пока я сейчас же пошлю посыльных за полковником Мартыновым и за командиром армянских добровольцев. Надо будет согласовать дальнейший план наших боевых действий.
Не прошло и трех часов нашего ожидания, первым прибыл командир армянского батальона - Канаян. На него было страшно смотреть, его лицо было багровым от злости, а руки подрагивали, он не знал куда их деть, всё время хватался за рукоятку кинжала, а когда сжимал его, то костяшки пальцев его белели. Он выкрикивал ругательства на двух языках, и было понятно, кому они предназначались. Вначале он никак не мог внятно объяснить, что его так вывело из себя, хотя мы и догадывались, что он мог увидеть там в лагере.
Неподалёку от лагеря были обнаружены несколько массовых захоронений, в которых было несколько тысяч умерших и убитых из этих лагерей. Я решил, пока этот товарищ не успокоиться, ему не стоит говорить о его людях. Глядя на него, я подумал, если бы этот город брали одни только армянские части, тут бы в живых не осталось ни одного турка.
