Философию Сартра, например, можно рассматривать как своеобразный вариант деятельностного подхода. Правда, по Сартру деятельность уже предполагает существование сознания. Но это сознание абсолютно бессодержательно и равнозначно ничто. Я возникает лишь в результате коммуникации с другими и как следствие определенного поступка, который выводит сознание за его пределы и ставит человека в отношение к другим и к объективной ситуации. В этом смысле человек создает сам себя через деятельность: создание проектов и их осуществление (Сартр, 2000). Позднее, когда Сартр ассимилировал ряд идей К. Маркса, он развил свои деятельностные представления, выделив различные виды практики: творческую и инертную (Sartre, 1960).
Не без основания считается, что Деятельностный подход в отечественной философии и психологии возник сначала в работах С. Л. Рубинштейна, а затем Л. С. Выготского и А. Н. Леонтьева (некоторые, правда, не относят Л. С. Выготского к сторонникам этого подхода). Первый абрис этого подхода на отечественной почве находят в опубликованной в 1922 г. работе С.Л.Рубинштейна «Принцип творческой самодеятельности» (Рубинштейн, 1986). Обычно при интерпретации этой работы обращают внимание на то, что ее автор еще не стал марксистом, но уже принципиально отошел от марбургской школы неокантианства, в которой он прошел философскую выучку. Однако внимательный анализ этой работы показывает, что в ней С. Л. Рубинштейн занят именно развитием философских идей марбуржцев. Как раз в русле этих идей он и шел к разработке дея-тельностной тематики. И это не было сложно, ибо марбургское неокантианство было одной из версий деятельностного подхода. Особенно хорошо это видно на еще более ранней работе С. Л. Рубинштейна «О философской системе Г. Когена», которая была написана в 1917–1918 гг. В этой работе автор претендует только на изложение взглядов Г. Когена как его верный ученик. И уже в этом тексте можно найти многие принципиальные идеи относительно деятельности, которые С. Л. Рубинштейн развивал в своих последующих работах. Ссылаясь на Г. Когена, С. Л. Рубинштейн пишет о том, что субъект не стоит «за» своими деяниями, не в них выражается и проявляется, а в них порождается. Субъект тождественен со своими деяниями, «…существуя не помимо и вне их, а в них…субъект, определяясь своими деяниями, этим самоопределяется» (Рубинштейн, 1997, с. 154). Поэтому, когда С. Л. Рубинштейн стал в конце 20-х и начале 30-х гг. развивать свои деятельностные представления в духе идей К. Маркса, это было не приспособлением к получившей господство идеологии, а естественным развитием тех идей, которые были во многом общими для К. Маркса и других наследников немецкой философии и которые в других вариантах разрабатывались многими философами в XX столетии.
