Когда началась война, Гримм перешел в фирму, принявшую на себя разработку новых видов вооружения. И здесь он продолжал выполнять боевое поручение своей бессмертной партии. Год назад вместе с группой инженеров он начал заниматься созданием сверхсекретного оружия Гитлера, названного «фау». Одной из секций в этой группе руководил инженер фон Браун, тот самый, который ныне подвизается на службе у американской военщины. В этой секции работал и Гримм. Он понравился Брауну и вскоре был включен в главное проектное бюро. Естественно, что он прошел тщательнейшую проверку гестапо, но остался вне всяких подозрений. И снова партия знала то, что было одной из главных тайн Гитлера.
Но к началу 1943 года создалась обстановка, когда боевой задачей стало помешать нацистам применить новое оружие. Этим занялись не только немецкие коммунисты. Борьба против «фау» стала делом и французского подполья, которое, кстати сказать, сумело вовремя предупредить английское командование о грозящих Англии бомбардировках снарядами «фау». Но в Англии к предупреждению французов отнеслись с классическим английским консерватизмом. Сведениям, полученным от коммунистов, там попросту не поверили. Опытная английская разведка могла сделать по этому сигналу очень многое, но она начала принимать меры лишь после того, как Лондон почувствовал первые удары «фау». У французских подпольщиков не оставалось ничего другого, как действовать самостоятельно и пытаться установить контакт с немецкими антифашистами. Чего это стоило, каких жертв, знают только люди, участвовавшие в этой борьбе.
Одним из эпизодов этой борьбы было и то, что однажды на подземном заводе, о котором идет речь, немецкий инженер Гримм встретился с русским инженером Баранниковым, с французом Шарлем Борсаком, с чехом Гаеком и поляком Магурским, чтобы вместе вести беззаветную борьбу против фашизма.
Гримм вошел в цех быстрой, летучей походкой. Баранников сразу угадал, что инженер чем-то озабочен. Увидев, что Гримм направляется к нему, Баранников отошел к столу, где лежали чертежи, и склонился над ними. Гримм стал рядом, тоже склонился над чертежами и быстро заговорил:
— Сегодня ночью с завода увезли первую партию умерщвленных нами «фау». Я наблюдал за погрузкой. Но сколько увезли исправных! Я пришел к выводу, что мы не имеем права не думать о том, что «фау» делают не только в этом цехе, а еще и в одиннадцати секторах завода. Мы просто обязаны проникнуть и туда.
