года имеет свои прелести», и его ответ: «Так же, как и любой возраст человека». Что, если вам попробовать в обычном разговоре вставить к слову пароль? В конце концов, фраза о погоде сама по себе безобидна. Рискнем?
— Подумаю. Есть еще один немец. Его фамилия Лидман. Не знаете?
— Знаю. С этим я говорил не раз. У меня впечатление, что он просто хорошо понимает, к чему катится Германия, и поэтому начал запасаться нашими симпатиями.
— Такой тоже может пригодиться.
— Да, особенно когда выбор у нас невелик. Значит, рискнем?
— Подумаю. Я не люблю торопиться.
Шарль Борсак ушел к себе. Баранников остановился возле станка Антека и, глядя, как он работает, задумался о предложении француза. Нужно решаться. Связи с центром нет. Ждать, пока восстановится эта связь, и бездействовать нельзя. Маловероятно, что привет от товарища Поля был передан по приказу гестапо, да и Борсак не производит впечатления провокатора. В общем, надо решаться...
В цех, оживленно беседуя, вошли немецкие инженеры Лидман и Рудольф Гримм. Они направились к Баранникову.
— У нас возникла идея,— сказал, подходя, Лидман,— вернее, у коллеги Гримма. Речь идет о том, чтобы упростить изготовляемую вами деталь...— Лидман взял лежащий возле токаря чертеж и развернул его перед Баранниковым.— Изучение технологического потока показало, что в самое ближайшее время в результате освоения всех циклов производства тормозящим фактором могут стать несколько деталей, в том числе и ваша. Вот здесь.— Лидман показал чертеж.— Видите? Мы тут для резьбы вытачиваем стержень. А если этого не делать?
— А где же будет резьба? — спросил Баранников.
— Внутри конуса,— вступил в разговор Гримм, беря у Лидмана чертеж.— Головка, которая раньше навинчивалась на стержень, будет ввинчиваться в конус. Тогда весь узел будет значительно прочнее.
— А это не усложнит изготовление? — спросил Баранников.
— Наоборот, упростит,— ответил Гримм.— Весь вопрос в квалификации ваших токарей.
— Надо попробовать,— сказал Баранников,
Инженер Гримм посмотрел на часы:
— Я пойду в инструментальный цех и часа через два принесу сюда и новый чертеж и необходимый инструмент. Попробуем.
Немцы ушли. Антек, слышавший разговор инженеров, обратился к Баранникову:
— Не волнуйтесь, пан инженер, резьбу нанесем, как надо. Это для нас не новинка.
Гримм пришел только перед самым концом работы.
— Придется попробовать завтра,— сердито сказал он.— Инструментальщики оказались формалистами, требуют, чтобы наше предложение было официально утверждено дирекцией. Но я думаю, что сегодня же вечером на совете у шефа получу его... Немецкая аккуратность иногда становится чем-то вроде забора поперек дороги.
