Я же вернулся к колесу и снова повернул до отметки опасности, а затем пошел за людьми в холл. В дверях я обернулся и поднял бластер.
Я увидел Ширану, стоявшую под излучающей чернотой кристаллов на полпути от изгиба стены.
Я почувствовал как ее мозг коснулся моего и затем медленно оттянулся назад, как человек убирает руку от любимого, который только что умер. Я посмотрел ей в глаза. И увидел…
Почему я так поступил? Почему я заботился о рыжих волосах и дымчато-серых глазах и разбавленной тремя столетиями крови женщины по имени Мисси? Я не был больше человеком. О чем же я беспокоился?
Мы с Шираной оказались на разных сторонах. Мы отделились друг от друга и не могли соприкоснуться даже для прощания. И я уловил слабое эхо ее мысли:
«О, Стиви, сколько еще можно было бы сделать!».
В ее громадных ярких глазах блеснули слезы, драгоценные капельки на антеннах потускнели и опустились. Я уже знал, что она собирается сделать.
Я внезапно перестал видеть кристаллы. Я вообще ничего не видел. Я знал, что здесь нет ничего, что я хотел бы увидеть снова. Я поднял бластер и послал наугад полный заряд в висящие кристаллы, а затем убежал.
Я почувствовал, как последний заслон умирающей мысли Шираны ударился о мой мозг и рассыпался, разрушился где-то в ее мозгу, его источнике. Я бежал, мертвец на несущих его ногах, бежал в ореоле золотого цвета.
X-кристаллы, поврежденные ударом бластера в своей полной силой энергии, начали трескаться, лопаться и рвать в кусочки мир Астеллара.
Я мало представлял, что случилось. Я бежал и бежал за людьми, которые все еще были живы, но ничего не думал, ничего не ощущал. Я смутно помню коридоры с хрустальными кельями, янтарный, аметистовый и киноварный холлы, драконово-зеленый и цвета утреннего тумана и других цветов, которые в нашем измерении не имеют названий.
Коридоры трещали и распадались позади меня, обрушиваясь осколками радуги. И над всем этим лился поток энергии X-кристаллов, калеча и раздирая Астеллар.
Потом я что-то услышал — мозгом, а не ушами. Народ Шираны умирал в обломках.
Мой мозг был оглушен, но недостаточно: я еще мог слышать мысли. Я все еще слышал.
«Королева Юпитера» была цела. Надвигающиеся снаружи вибрации еще не дошли сюда. Мы взошли на борт, я открыл двери в пространство и сам поднял корабль, потому что шкипер и оба старших офицера навеки уснули на Астелларе.
Я не смотрел на смерть Астеллара. Только очень нескоро я оглянулся, а Астеллар уже исчез; осталось только облако яркой пыли, сверкавшее не обнаженном солнце.
