Я медленно встал и остановился. Ширана вдруг охнула:
— Стиви, отпусти мои руки! Мне больно!
Я выпустил ее руки и сказал:
— Флейк никому не расскажет. Он мою слабость знает. В сущности, чтобы я ни болтал, все равно пойду в Облако, потому что боюсь. Я всегда буду входить в Облако, когда настанет время, потому что я глубоко увяз в грехе и боюсь умереть.
— Что такое грех? — спросила Ширана.
— Бог знает. Только Бог…
Я обнял ее мягкое, как оперенье птицы, тело и поцеловал блестящие щеки и маленький малиновый рот. В этом поцелуе был слабый горький привкус моих слез, а затем я тихо рассмеялся.
Я сдернул с шеи цепочку с медальоном и бросил на пол. Мы с Шираной пошли к Облаку.
Мы шли по холлам Астеллара, как в многоцветном драгоценном камне. Холлы были янтарные, аметистовые и цвета киновари, драконье-зеленые и цвета утреннего тумана, и многих других цветов, которые есть только в этом измерении.
К нам подходили другие, вышедшие из хрустальных келий, где они проводят время. Народ Шираны изящный, с бархатными глазами, с короной из огненных шариков на верхушках антенн. Они были похожи на живую радугу в свете холлов.
Флейк, я и еще трое — всего пятеро людей за все то время, пока Астеллар бывал в нашем измерении, с таким типом мозга, какой был желателен народу Шираны — были в черных космических костюмах и шли в окружении нашей золотой ауры.
Я заметил, что Флейк поглядывает на меня, но я не встретился с ним взглядом.
И вот мы пришли к месту Облака, в центре Астеллара. Гладкая черная дверь была распахнута. Внутри был туман, как свернувшийся солнечный свет: мушки чистого, яркого, направленного излучения сливались и танцевали в облаке живого света.
Ширана взяла меня за руку. Я понимал, что она хочет отвлечь мои мысли от происходящего внизу, где мужчины, женщины и дети с «Королевы Юпитера» шли под гипнотическим приказом под X-кристаллы навстречу своему последнему сну.
Я сжал ее руку, и мы шагнули в Облако. Свет окутал нас. Мы встали на что-то, что не было камнем и вообще не было материальным; вибрация силы X-кристаллов держала нас на пощипывающей плавучей паутине. И золотой живой свет держал нас, ласково пробегая по нашей коже крошечными волнами огня.
Я жаждал этого. Мое тело вытянулось, выпрямилось. Под моими ногами вибрировала паутина энергии, голова моя была поднята, дыхание замерло; каждый отдельный атом моей плоти возобновился, трепетал и пульсировал жизнью.
Жизнь!
И вдруг что-то ударило меня.
