Хочу рассказать о трагическом и героическом подвиге в Корее нашего лётчика капитана Евгения Михайловича Стельмаха.
У американцев была хорошо поставлена в Корее спасательная служба своих лётчиков, сбитых как на вражеской суше, так и над морем. Поэтому нашим пилотам, чтобы не быть сбитыми и не оказаться в плену, разрешали летать из Китая только до линии Пхеньяна (150—160 километров до фронта) и береговой черты моря.
Во время одного из воздушных боев на большой высоте капитан Стельмах был сбит и приземлился недалеко от линии фронта в расположении части китайских добровольцев, которые приняли его за американского летчика и стали окружать, чтобы взять в плен живым. Но Стельмах, потеряв ориентировку, поскольку спускался с большой высоты при сильном ветре, принял китайских добровольцев за лисынмановцев, окружавших его, начал отстреливаться и, чтобы не попасть в плен, последнюю пулю пустил в себя.
Капитан Евгений Михайлович Стельмах посмертно был удостоен звания Героя Советского Союза.
Мои воспоминания о минувших днях более полустолетней давности работы в КНДР были бы крайне неполны, если бы я хотя бы очень кратко не рассказал о своих встречах и впечатлениях о выдающемся сыне и вожде корейского народа Ким Ир Сене.
Я знал лично Ким Ир Сена почти 30 лет. Мы встречались с ним в самых разных ситуациях: от официальных церемоний до охоты на фазанов. В те годы он прилично говорил по-русски, так что обходились без переводчика.
Это был красивый человек, довольно высокого роста, немного полноват, с приглушенным хрипловатым голосом и с обворожительной улыбкой. У него были большие мягкие руки, он умел как-то по-особому тепло и сердечно здороваться. С ним было легко и интересно разговаривать: он был доступен и прост. Он умел слушать, не перебивая собеседника, не поучал, но говорил всегда веско и авторитетно. Я запомнил два афоризма, которые он часто повторял: «Народу нужно поклоняться как небу» и «Если на нас и небо обрушится — найдём выход».
В годы войны и в первый послевоенный период мы с ним встречались довольно часто — меня нередко привлекали к подготовке разного рода документов. Позже, после отъезда из КНДР, эти встречи проходили с большими интервалами, но он помнил меня. При встрече всегда узнавал, тепло здоровался.
Сейчас, через семь лет после его кончины, вспоминая и осмысливая его дела и слова, невольно на ум приходят слова поэта: «Большое видится на расстоянии».
Меня интересовало всё, что было связано с личностью Ким Ир Сена. Я расспрашивал многих людей, близко и долго знавших его за годы работы в КНДР и позже, я посетил многие места, где он жил и работал. Меня поражал прежде всего очень простой и деловой стиль его работы. Никакой помпезности, ничего лишнего и декоративного.
