Начал он с того, что представился, ткнул себя пальцем в грудь и объяснил:
— Ихь бин дойче официр… Имья есть Рудольф… Руди…
Прохаживаясь с заложенными за спину руками по ковру, он говорил, что русская фрау может сидеть в его присутствии, хотя русские обязаны вставать, когда с ними говорит немецкий офицер. Он делает исключение для русской фрау: слава богу, Рудольф Карл фон Геллерфорт не какой-нибудь зверь, а сын достойных родителей. Может быть, фрау удивлена, почему он призван в армию раньше срока. Это объяснить просто: по личному распоряжению фюрера!.. О, если бы могла русская фрау видеть, как лопались от зависти его ровесники по отряду «Гитлерюгенд», когда сам божественный фюрер, принимая парад юных тевтонов, остановился именно перед ним, Руди Карлом фон Геллерфортом, пожал ему руку и даже потрепал по щеке… Такое счастье может быть раз в сто лет: сам великий Адольф Гитлер потрепал его по щеке… Пусть фрау поверит, что взрослые немцы, присутствовавшие на параде, потом целовали его один за другим вот в эту щеку!
Офицер говорил на чистейшем немецком языке, совершенно не заботясь о том, понимает его русская фрау или нет. Он говорил для себя и, прохаживаясь мимо зеркала, любовался своим отражением.
Женщина слушала его и не понимала ни слова. Точно пленница, сидела на стуле, покорно сложив на коленях руки. Она чувствовала, что конфета немца тает в руке, и не знала, что с ней делать.
Собачка, лежа на диване, тоже слушала своего хозяина. Когда он прошел мимо, она вскочила, запросилась на руки. Но он лишь погладил ее и продолжал свою «лекцию»:
— Земля полна лишними людьми. О, если бы можно было сманить их в могилу легендой о вечной жизни! — так сказал бессмертный Ницше… Мы, германцы, уничтожим все живое, сопротивляющееся нам…
Денщик пек блины на кухне, и оттуда доносился аромат поджаренного сала и свежего теста. Руди поглядывал на кухню и потирал руки в предвкушении необыкновенного завтрака.
На Руди одобрительно смотрели со степы девицы, дородная немка с тройным подбородком и сам доктор Геббельс. Гитлер же с таким восторгом слушал своего воспитанника, что, казалось, вылезал из чугунной рамки, шевеля черными усиками: «Молодец, Руди! Нагоняй на них страху…»
Слушать немца становилось невыносимо, но и уходить было страшно. Женщина не чаяла, когда отпустит ее «лектор». Но тот, словно нарочно, поднимал палец кверху, чтобы фрау сидела спокойно и слушала.
— Русский народ, будучи завоеванным, только выиграет, ибо озарится светом великой германской культуры… Что же касается фрау, то она будет в прямом выигрыше, так как он, Руди, получив имение в России, возьмет ее к себе. И фрау научится вести хозяйство на высшем немецком уровне.
