Он послушно вышел. Есть он не мог, но, подумав, что обидит Аллу, если оставит ужин нетронутым, съел котлету и выпил чай.
В спальне он снял брюки и рубашку, лег на кровать и повернулся к Алле:
– Вы спите?
Она спала. Тогда он робко, осторожно обнял ее и закрыл глаза.
Костя не рассказывал Фене, что он чувствовал в тот момент, но Феня и так знала, что он испытывал нежность. Наверное, впервые в своей жизни. У них обоих, у Аллы и Кости, в этот вечер что-то случилось впервые.
Утром он услышал, как она шепчет: «Саша, Саша, пожалуйста!..»
Алла попросила его прийти еще, а потом и еще. Они стали больше разговаривать, и Костя не раз спрашивал, почему она не боится приглашать в дом постороннего мужчину? Вдруг Костя оказался бы мошенником или еще хуже? А она совсем одна!
Алла всегда отшучивалась, но однажды ответила:
– Не подумайте, что я так всегда поступаю. Вы первый, кого я попросила прийти. Вы похожи на одного человека. Да и некого мне бояться. Самое страшное, что с человеком может случиться, – это смерть, а я вроде уже и не живу.
Костя не решился спросить – почему «не живу»? Ему казалось, что она безумно ранима, а заставить ее тревожиться хоть секунду он уже не смог бы ни за что.
А как-то ночью она закричала. Костя бросился к ней, Алла билась в конвульсиях, стонала, но не приходила в сознание. Тогда Костя впервые и решился включить свет.
– Я сразу понял, что это не эпилепсия, – сказал он Фене. – И еще подумал, что это у нее не в первый раз и не в последний. Поэтому сообразил, что должны быть какие-то лекарства…
На прикроватной тумбочке он нашел ампулы и шприцы, прочитал название препарата, сделал инъекцию. Его небольшого опыта хватило на то, чтобы правильно рассчитать дозу.
Конвульсии стали затихать, и только тогда Костя посмотрел Алле в лицо.
– Я не знаю, как ее описать, – признался он Фене. – Она обычная. Не красавица, не дурнушка. Изможденная, измученная. Я смотрел на нее ровно секунду, а потом выключил свет. Она, не приходя в себя, уснула, я ушел.
Неделю или больше Алла не звала его, но Костя дождался своего часа.
– Вы видели меня? – спросила она, как только он вошел в темную комнату.
– Да, иначе я не смог бы вас уколоть, – не стал отрицать он.
– Мне всегда было стыдно за себя, – призналась она. – Я закомлексованная. С детства. Не знаю почему. Папа меня любил, а я все равно…
Костя сел на кровать, различая в темноте, что Алла сидит напротив него, прислонившись спиной к спинке кровати.
