Рыцари сразу отступили, чтобы подготовиться к новой атаке, и повернули к городу, сопровождаемые градом вражеских стрел. Бернар увидел, что враги совсем недалеко от того места, где упал конь Даниеля. Он хотел было остановиться, чтобы помочь товарищу, но вспомнил о строгой дисциплине, царящей среди рыцарей ордена. Он понимал, что исход битвы предрешен, но любая ошибка могла лишить рыцарей последней надежды на успех. Поэтому он понесся в сторону города вслед за остальными. Они промчались мимо одного из рыцарей, конь которого пал в бою и который потому шел пешком. Он был всего в нескольких шагах от стены, когда в него вдруг попала горящая стрела и одежда под рыцарским облачением загорелась. Его было уже не спасти, и рыцари стремительно удалялись под жуткие крики горящего заживо товарища.
Мамлюки воспользовались короткой паузой, подняли щиты и перешли в наступление. Крестоносцы остановились недалеко от укреплений, где расположились их пешие ратники, развернулись, перестроились, вынули мечи и по знаку Великого магистра пустили коней галопом. Турки остановились и поставили щиты на землю, однако дождь из стрел не прекращался ни на минуту. Бернар увидел, что неверные подошли к тому месту, где лежал Даниель, — теперь с ним покончено. Юноша ощутил боль и страх. Он пытался отстраниться от ужаса, который только что видел… Однако образ рыцаря, пылающего, точно факел, стоял у него перед глазами. Нет, пора было скорее вернуться в строй: перед вражескими рядами всадники пустили коней во весь опор и Бернар немного отстал.
Рыцари вновь яростно обрушились на врага, первая линия была уничтожена, крестоносцы разили всех, кто попадался под руку. Они как будто чувствовали себя неуязвимыми на конях и в тяжелых боевых доспехах, каждый стоил нескольких десятков противников, но бой затянулся, а солнце и огонь раскалили латы и шлемы, дым от греческого огня был таким плотным и черным, что христиане не могли разглядеть даже друг друга. Они потели и задыхались от жары, их силы начали иссякать, а движения становились все более медленными и неуверенными. Бернар увидел, как упал его отец: стрела попала ему прямо в горло. Он чуть было не расплакался, но горевать было некогда, конь уже истекал кровью. Тогда Бернар собрался с силами и нанес ближайшему турку такой чудовищный удар, словно надеялся отомстить за смерть отца, за смерть Даниеля и за всех остальных… Инстинкт подсказывал, что пора поворачивать назад, но на середине пути конь споткнулся и рухнул на горячую землю. Бернар вскочил и ринулся к крепости, он бежал изо всех сил, а дождь из огненных стрел все не прекращался. Тут он заметил черный профиль Гийома де Боже: тот отступал, впереди Великого магистра мчался знаменосец. Бернар постарался не отставать. Он видел, что крестоносцы пытаются остановить Великого магистра: «Господин, помилуйте, если вы оставите нас сейчас, Акра падет!» И тогда Великий магистр поднял руку. На теле его зияла смертельная рана — во время боя он не успел прикрыться щитом, и вражеский дротик глубоко вошел в бок магистра.
