— Идея единства закона подводит Данте к мысли о необходимости единого европейского правительства, под управлением которого находились бы местные власти отдельных государств. Вы, конечно, знаете, какие горячие споры ведутся нынче о взаимоотношениях между всеобщим правом и местными законами разных королевств, герцогств и городов…
— Кризис империи, — добавил Джованни, — породил по всей стране невероятный хаос, ведь теперь власти каждого города придумывают собственные законы, которые не имеют ничего общего с законами других городов. В итоге ни о каком всеобщем праве не может быть и речи. У французов и англичан — короли, у немцев — император, в Италии же царит полнейшая анархия: каждым городом правит какая-то партия, которая и принимает законы, выгодные для одних и неприемлемые для их противников. До общего блага никому и дела нет, всякий, кто дорвался до власти, стремится навязать свои законы, и при таком раскладе права имеют лишь богатые и власть имущие, все остальные пред ними бесправны.
— Такое положение вещей совершенно не нравилось моему отцу, — заметил Пьетро. — Все это еще могло как-то работать, пока города были столь малы, что ничем не отличались от деревень, — ведь если все друг друга знают, желание сохранить репутацию может как-то повлиять на тех, кто издает законы. Но теперь все изменилось — некоторые флорентийские банкиры имеют конторы по всей Европе, деньги к ним льются рекой со всех сторон, они обогатились за счет мелких торговцев и ремесленников. А те тянут лямку, пытаясь хоть как-то прокормиться. Отсутствие справедливых законов, безмерная жадность, попрание человеческих прав — все это делает невыносимой жизнь тех, кому дорог мир и общественный порядок, науки и искусства, уравновешенный и осмысленный образ жизни, собственный город…
В глубине души сестра Беатриче была бесконечно рада, подметив, что Пьетро и Джованни сразу нашли общий язык. Потом их разговор обратился к поэме. Пьетро был сильно обеспокоен тем, что неверные и даже опасные истолкования сочинения Данте множились день ото дня: одни воспринимали Комедию как новое Священное Писание, другие — как своего рода книгу пророчеств, третьи всерьез утверждали, что Данте был на том свете и описал все, что там увидел. Пьетро пытался доказать, что все это — не больше чем аллегория и литература. Любые мистические истолкования произведения отца были весьма опасны, так как могли вызвать недовольство со стороны церковных иерархов. Поэтому он подумывал о том, чтобы написать к поэме обширный и подробный комментарий. Тогда Джованни рассказал ему о том, что тамплиеры утверждают, будто поэма Данте несет в себе секретное послание рыцарей Храма, а сам поэт являлся ее хранителем. Пьетро недоверчиво покачал головой — такая история его совсем не радовала. Потом они простились: Джованни вернулся в гостиницу, а братья Алигьери — к себе домой.
