Клеопатра уже знала: отец составил завещание, по которому правителями после его смерти будут они с Птолемеем. И при этом говорил, чтобы она не забивала свою голову «глупостями». А кто же будет думать о благе государства? Птолемей Дионис? Который еще совсем ребенок, и к тому же не имеет даже десятой доли ее знаний? И не стремится их получить?
Мысль о глупости отца окончательно упрочилась в ее голове.
И она перестала задавать вопросы. Какой смысл спрашивать, если все равно не получишь ответа?
Зато стала много времени проводить в библиотеке. Книги, в отличие от отца, всегда давали ответ. Иногда – сразу. Иногда, чтобы получить его, надо было приложить серьезные усилия.
Читала греческих философов, обсуждая прочитанное с Мардианом.
– Девочка моя, ты слишком много времени проводишь с этим евнухом, – заметил как-то отец, когда в очередной раз решил вспомнить о своих родительских обязанностях.
– Вот именно – с евнухом, отец. На моей репутации это никак не отразится.
Птолемей-Авлет смутился. Девочка слишком… слишком… Да нет, возможно, она уже давно стала женщиной – особенно с учетом того, что здесь творилось при правлении ее сестры, но не обо всем же можно говорить вслух! Да и потом…
– Я имел в виду вовсе не это. Мардиан – евнух, дворцовый слуга…
– Говори уж прямо, отец: раб.
– Он не раб, но…
– Но его положение не сильно отличается от рабского, верно? И по-твоему, царевне не пристало общаться столько много с рабами?
– Ну, я только хотел сказать…
– Знаешь, что я хочу тебе сказать, отец? Ты в свое время посоветовал мне не забивать мою красивую голову тем, что ты считаешь неважным. Я, в свою очередь, также посоветую тебе… не забивать свою голову тем, что тебя не касается. Кстати сказать, Мардиан намного умнее… большинства твоих советников.
Она собиралась сказать «намного умнее тебя» – это была правда, но все же Клеопатра пощадила чувства отца.
Алчного Рабирия Постума из Александрии изгнал народ.
– Больше он не будет тянуть из казны! – сообщил дочери довольный Авлет. – Там и так не очень много осталось.
Девушка промолчала. Народ сделал то, что должен был сделать его правитель. Трон под отцом опять шатался, а он даже не хотел этого понимать.
А спустя несколько месяцев отец умер. Сперва заболел – дышал тяжело, с одышкой, покрылся какими-то странными пятнами, не мог есть и, проболев дней десять, в мучениях скончался.
Глядя на отцовское лицо, которое и в смерти не приобрело значительности, отсутствовавшей у него в жизни, Клеопатра подумала о том, что ей совершенно не жаль его. Жил, как скотина, умер, как собака.
