Когда он, наконец, вышел, на его левой щеке я увидел грязный отпечаток своего ботинка.
Мы набрали в тот день много опят, пока ждали ГАИ. Машина пришла в негодность из-за единственного во всей округе булыжника, пришедшегося точно на середину крыши. Он помял крышу, стойки и деформировал весь кузов, даже с двигателем стало что-то не то. Стекла, правда, выпали без повреждений и аккуратно лежали на травке. Я их кое-как приклеил на место скотчем и так доехал до дому.
Машину я продал дороже, чем купил. Это может показаться трёпом, но так оно и было. Дело в том, что регистрация автомобилей в ГАИ тогда была гораздо проще, чем сейчас. Женщина-регистраторша в Тушинском ГАИ сидела одна и скучала. Пока она заполняла мои документы, я её развлекал всякими небылицами. В результате моей трепотни в документы вкралась «очепятка» и мой Запорожец стал по техпаспорту не 1973, а 1983 года выпуска. Совсем новую, хоть и битую машину я моментально продал за 1500 и 700 рублей получил страховой премии, что в сумме на двести рублей больше, чем было затрачено вначале. Пустячок, а приятно.
Нелюбимая мной директриса наконец-то ушла на пенсию. На её место назначили Кузю, начальницу планового отдела. Та взяла себе в главные помощницы Надю, хорошую женщину, нашу, цеховую. Они начали формировать свою команду и пригласили меня на должность замдиректора, но тут опять вмешалась судьба - из главка им навязали на это место обормотика со странной фамилией Князьман. Что оставалось делать?
К тому времени в моем семействе произошли коренные изменения. Во-первых, у нас родилась дочь; во-вторых, после долгих совместных раздумий мы с женой отдали тушинскую квартиру моей сестре, а сами перебрались обратно к родителям, в Бескудниково. Ездить на фабрику стало далеко.
Как-то очень быстро, на одном эмоциональном порыве, я уволился с трикотажки и устроился работать на Тонкосуконную фабрику, тоже крупнейшее предприятие в своей отрасли. Я здесь фактически выполнял обязанности начальника ОТК фабрики, потому что мой непосредственный начальник Саша был замдиректора по качеству, и не царское ему было дело в цехах ковыряться, но формально я числился старшим мастером, что было существенным понижением по карьере.
