В 1245 году из Каракорума вернулся сын Константин с грамотой от великого хана Гуюка. Хан требовал великого князя владимирского к себе.
Путь до Каракорума неблизок – целых семь тысяч верст. Потому, кроме множества подарков, без которых в степи ни шагу нельзя сделать, надо было подумать об охране, еде для людей, кормах для лошадей.
В разгар подготовки из Булгарии приехал Роман Федорович. Он приехал за женой и сыновьями, которых не видел четыре года. Ярослав Всеволодович тут же пригласил его к себе на разговор. Вел себя князь с Романом Федоровичем не как с посольским боярином, а как с равным себе. Да и как иначе: князь знал, что Роман стал правой рукой булгарского эмира и от него теперь многое зависело. За эти годы Роман Федорович не раз побывал в Сарай-Бату и в Каракоруме. Это и интересовало владимирского князя больше всего.
За прошедшие со дня последней встречи годы Роман Федорович еще больше заматерел, стал степеннее, солиднее. Обнявшись, сели на поставленные друг против друга скамьи.
– Стареем, – горестно качнул головой князь Ярослав.
– Становимся мудрее, – поддержал его Роман Федорович. – А старость – она в седине да в морщинах. Главное, чтобы здесь, – показал он на лоб, – мы оставались молодыми и горячими.
– Так-то оно так, – согласился князь. – Только ты, как я посмотрю, молодцом, а у меня годы берут свое. Да еще Ростиславушка меня покинула, царствие ей небесное, – перекрестился князь, – совсем худо без княгини.
Помолчали, каждый думал о своем.
– Вовремя ты приехал, Роман Федорович. Хан Гуюк меня к себе требует. Просвети, будь добр, что там, в Монголии, делается, к чему готовиться? – положив руку на колено Романа Федоровича, попросил Ярослав Всеволодович.
На пороге вырос гридь с подносом в руках. Кивнув на стоящие на подносе кубки, князь предложил:
– Выпьем вина ромейского. Оно бодрит. Я-то уж от хмельного меда отвыкать стал. Выпью, и сердце заходится.
Брякнув кубками, неспешно выпили.
– Так что в Каракоруме?
Роман Федорович, покачав головой, начал разговор, ради которого оторвал его князь от радостной встречи с родными.
– Не в простое время путь твой в Каракорум. Ой, не в простое! Гуюк, хотя и взошел на великий ханский стол по решению хурала, сидит на нем шатко. Великим ханом его признали не все чингизиды, а многие из потомков Чингисхана сами метят на его место. Бату-хан на место великого хана не метит, ему и своего улуса хватает, потому и не присягнул Гуюку. Но дело даже не в самом хане, а в его матери. Ханша Туракина – женщина коварная и злая. Поговаривают, что она извела своего мужа – великого хана Угедэя, чтобы возвести на трон своего сына. Гуюк Батыя ненавидит, и он, по-видимому, знает, что хан дал тебе ярлык на правление русскими землями.
