Перед выходом к новгородскому посольству князь зашел в светлицу к княгине Александре. Та, счастливая новой беременностью, светилась радостью. Упрежденная о приезде новгородских бояр и понимая, что согласие князя вернуться на новгородский стол сулит разлуку и страх за жизнь любимого, тем не менее напутствовала мужа словами:
– Будь великодушен в прощении. Не держи обиду на неразумных. Вон что вершат крестоносцы во Пскове – кровь стынет в жилах. Ты уж, любый мой, особо не жури посыльщиков. Они, поди, и сами не рады, что погнали тебя.
Александр не сказал ни слова, лишь прижал дорогое ему сердце к груди.
Когда князь вошел в горницу, где томились ожиданием новгородские бояре и сам глава Совета господ епископ Спиридон, все встали с лавок и согнули спины в поклоне. Лишь владыка не шелохнулся, стоял прямо, опирался на посох и, гордо вознеся голову, ждал, что князь подойдет под благословение. Но Александр, коротко кивнув, сел в кресло с высокой спинкой.
– С чем пожаловали, бояре? – громыхнул голосом переяславский князь.
Епископ Спиридон, раздосадованный поведением князя, стукнул посохом об пол и с укоризной в голосе начал:
– Нехорошо ты поступил, князь Александр. Оставил город без защиты: сам ушел и дружину увел!
– Не блажи, владыка, – перебил его князь. – Неужто ты запамятовал, что послужило причиной моего отъезда из Новугорода? Я могу напомнить.
– Не стоит ворошить старое, князь, – примирительно вошел в разговор боярин Фрол Игнатьевич. – Кто старое помянет – тому глаз вон.
– А кто забудет – тому оба долой! – с усмешкой добавил Александр. – Так с чем пришли-то?
– Ты и сам, поди, уже все понял, князь Александр, – уже спокойнее произнес епископ Спиридон. – Пришли звать тебя на княжеский стол.
– Никак припекло?
– Чего лукавить, припекло, князь. Крестоносцы в тридцати верстах от Новугорода, литовцы да эсты поганят на порубежье, жгут деревеньки и погосты.
– Так отец дал вам князя. Чем плох Андрей?
– Да всем хорош братец твой. Одно плохо – молод. Не сладить ему с тевтонами. А они совсем озверели: народ губят почем зря, перекрещивают, землю Псковскую меж собой поделили и замки ставят. Так что прости ты нас, князь, вины свои на твой суд принесли. Суди, только вернись в Новугород.
Александр был готов к такому разговору и потому решительно произнес:
– Коли Господин Великий Новгород челом бьет, вернусь на стол княжеский, но Совет господ мне выдаст изменщиков-бояр, кто супротив меня вече подбивал, а также всех тех, кого укажу.
