Еще всё может измениться,
уж как-нибудь.
Так не спеши, мой друг, сердиться,
но не забудь
Про эти рыжие, которых
не знал, глаза,
Про эти слезы, вечно в спорах
про небеса.
Про всё, о чем невнятно бредил
неслышно, вслух,
Про мир, который был так вреден
тебе, мой друг.
Кулак, лежащий осторожно.
Благая весть
Про всё, что близко и возможно,
про всё, что есть.
Единственная плата – злато,
крылатый звук.
А сколько зла, а сколько зла-то,
мой бедный друг!
Восход, вознесшийся над пылью
пустых дорог,
И губы, тронутые солью,
и, может, Бог.
А впрочем, не спеша сердиться,
размякши вдруг,
Не надобно и торопиться,
мой верный друг.
