Свобода заключается в следовании своему хотению. Чем незначительнее конкретное хотение – тем больше свободы в выборе вариантов. Так реке все равно, куда прокладывать свое русло на плоской равнине. Но в результате извилистое и произвольное русло все равно сбегает вниз, к морю. Точно так же сумма хотений человека сводится к тому, чтобы наощущать и наделать как можно больше за период жизни.
Но с чего бы свободе означать изменение хотения? Почему, для чего, ради чего? С какой стати? Я хочу того, чего я хочу! И чем сильнее хочу – тем сильнее мне потребна свобода исполнить мое желание.
А свобода изменить мое хотение мне на фиг не нужна. Как изменить, куда изменить?
12. Э, нет… Проблема свободы действия и выбора ясна и естественна, так сказать. Любой зверь свободы жаждет – ему тоже потребен максимум самореализации и энергопреобразования. А вот проблема свободы воли, то есть свободы хотения, возникла по той причине, что обладающий разумом человек давно призадумался: чего ж это он хочет сплошь и рядом того, от чего самому же потом и плохо?
По своему хотению неким образом люди войны затевают, глотки режут, горбы ломают и пупы рвут. По своему хотению страдают и делают гадости. И не хотят, вроде! – а хотят! Как-то в результате хотений выходят гадости против хотений. Тут и зашла речь о том, что, может, неволен человек в своих хотениях, вот такова его натура, а вообще все предопределено.
Какова роль разума в координации хотения? Насколько разум над ним властен?
Если бы он был вовсе властен – мы все были бы счастливы: мы ведь обычно знаем, как надо жить, чтоб все было хорошо, и охотно учим этому других… только вот у самих не очень получается.
Если бы он был вовсе не властен – мы бы тут же разбивали обидчикам головы палками и камнями и тащили к себе все, что хочется, прямо и честно.
Все желания наши идут не от разума. Идут они от ощущений, оформляемых в желания. Вот разум и оформляет наши ощущения в желания все более изощренные и условные – и всячески ищет и строит пути и способы удовлетворения этих желаний. И он способен отказаться от ближнего желания ради дальнего – что означает отказ от меньшего ради большего. Он может давить искушения ради большой цели – подавлять менее сильные ощущения ради более сильных.
Разум определяет «тактическое» хотение, подчиненное генеральному, «стратегическому». А «стратегическое» – это стремление к предельной самореализации и предельному самоутверждению: что в конечном, суммирующем, общечеловеческом плане означает максимальное энергопреобразование мира.
