Комсомолка будто прочитала мысли Нины и с вызовом посмотрела на козу.
Коза тряхнула бородой и тоже посмотрела сверху вниз с низкой крыши.
— Беее, — взбудоражила блеянием кур.
Их было в округе так много, что деревня казалась городом квочек, где правили шипастые петухи, важные, как павлины.
— Почему здесь так много кур? — сменила тему Зина. — Ты видела когда- нибудь столько кур сразу?
— Нет, — удивилась и Нина.
В куриной деревне комсомольцев встретили не слишком-то приветливо. Ни коренные жители, ни тем более куры не помышляли ни о похожих на гигантские башни домах, ни даже о сельском клубе, который всем миром (поездом) собрались строить добровольцы, прибывшие в степь из разных городов и деревень. Яйца, тем не менее, местные продавали охотно и недорого.
Часть грузовиков остановилась на берегу Ишима, а часть поехала дальше, к другим необжитым просторам. Недалеко от саманного поселения комсомольцы разбили свой брезентовый лагерь. О палатках позаботился местный райком. Выдали из расчета — одна на четверых человек.
Летом жить в палатке было интересно, хотя звездопады, их прощальные гаснущие гроздья, как пить дать, — верные предвестники листопадов.
Но мурлыканье реки успокаивало: ещё не скоро.
Быстрая вода была неглубока, сквозь неё, светлую, видны были камешки, так, что их можно было считать. На воде из Ишима варили еду: яйца и иногда лапшу. Пили водицу и сырой — колодцев в деревне не было.
Воду привозил цистернами на грузовике улыбчивый водитель Николай.
«А дядя не уедет без меня?» — беспокоился Валерик.
Но дядя помнил, с каким нетерпением черноглазый малец ждёт очередной поездки на Ишим и сам отыскивал взглядом: «Валерик, садись!»
Морозы начались как-то вдруг, нагрянули, как нежданные гости: любите и жалуйте.
Бригадир лет сорока, хоть и строгий, но заботливый, сам обратился к Нине:
— Нельзя тебе с ребёнком жить в палатке.
Обещал поговорить с местными.
Сдавать чужачке угол, между тем, никто не спешил. Неприязнь к свалившимся ни дать ни взять, как снег на голову, названным благодетелям была настолько стойкой, что не прельщала даже возможность подзаработать. Одна калмычка, впрочем, согласилась, хотя встретила постояльцев не слишком приветливо
— Возьмёте нас к себе? — под оценивающим недоброжелательным взглядом хозяйки саманного домика Нина остановилась на пороге. Будь она одна, не раздумывая, шагнула бы обратно, и бегом в весёлую комсомольскую палатку. Но руку сжимал сынишка, другую тянул вниз узелок с пожитками.
