— Можно к Вам войти? — робко поинтересовалась посетительница.
После недавней беседы с настырным комсомольцем- активистом глава проникся еще большей симпатией к молодой женщине, у которой, угадывалось по выражению лица, походке, голосу, за плечами уже немало бед. И ребёнок, скорее всего, растёт без отца…
— Можно. Входите, — показал широким жестом на стул.
Глава показался Нине человеком порядочным и даже добродушным — ни в манере держаться, ни в выражении лица, ни в самой внешности не было ничего подавляющего. Средний рост, средняя полнота, средний возраст, вежливая улыбка под тонкими усиками.
Валерик испуганно таращился на незнакомого человека, ёрзал у матери на коленях.
Нина осторожно села сначала на край стула, потом устроилась поудобнее, взяла на руки Валерика.
— Я только что вышла из тюрьмы, и мне некуда деться, — начала Нина свой рассказ, который постаралась сделать короче, чтобы не занимать время важного человека.
— Посиди, подожди… — перешел на покровительское «ты» и куда-то вышел, а через пять минут вернулся с запиской в руке. Протянул Нине аккуратно сложенный вчетверо листок. — Поезжай на трамвае к Волге. Там увидишь судостроительный завод. Твой барак? 5. Покажешь дневальной записку. Она даст тебе место.
Дневальная в свеженьком полосатом платье, с причёской — сразу видно, городская, — быстро пробежала глазами по записке. Чуть вскинула брови:
— Идемте! — изящно вихляя бёдрами, как артистка, прошла в конец коридора. — Покажу, где будете жить.
В комнате, куда привела кокетка, оставалась одна свободная койка у окна.
— Здесь живут трое девушек, сейчас они на работе, — ввела в курс дела дневальная.
Помещение оказалось не тесным, а матрас с чистой простыней довольно удобным. Едва коснувшись щекой подушки, Валерик погрузился в сон прямо в одежде.
Нина примостилась рядом, укрыла Валерика краем простого байкового одеяла, на котором он спал, и только теперь почувствовала, как сильно устала за последние дни.
— Ничего не случилось с твоим платком. Подумаешь, одела раз на танцы! — ворчливый, дребезжащий голос вывел Нину из мягкого, тёплого сна.
Валерик проснулся и сел на кровати.
— Уже не первый раз берёшь! — отвечала, чуть не плача, другая. — Вон, зацепила на самом видном месте.
— Не я это! Так и было, — отпиралась виновница. — Подумаешь, беда! Пашка твой тебе новый подарит!
— Ты Пашку моего не трожь! — стал сердитым обиженный голос.
— А Пашка это муж что ли?
Нина открыла глаза и увидела хохочущую во весь рот женщину лет тридцати пяти в залихватски завязанном на бок платке, не понятно каким чудом державшемся на голове.
