Между бровями президента залегли две глубокие бороздки. Сам он умолчал в Потсдаме о самом главном. Вернее, упомянул лишь вскользь, как о чём-то малозначительном. И немного обидно даже, что Сталин пропустил мимо ушей его фразу о том, что Америка разработала особое оружие. Похоже, этот самоуверенный диктатор так и не понял, кто теперь истинный властелин вселенной. Что ж, может, и к лучшему.
Совсем скоро весь мир узнает, кто только что совершил революцию в истории разрушений.
Трумэн вернулся взглядом от бирюзового пространства океана, которое никогда не бывает абсолютно спокойным, к телеграмме, которую держал в руках и уже в который раз, скользко улыбаясь, прочитал сообщение Стимсона (военный министр — Прим. авт.)
«Большая бомба сброшена на Хиросиму в 7.15 вечера по вашингтонскому времени».
Трумэн набрал полные лёгкие солёного воздуха, и ему хотелось выдохнуть его вместе с радостным криком: я верил в тебя, «Малыш»!
(«Малыш» — атомная бомба, сброшенная с самолёта Б-29 на Хиросиму 6 августа 1945 года — Прим. авт.).
Новости, которые неизменно торжественным голосом сообщали в радиоэфире о сброшенной где-то в Японии страшной какой-то бомбе, вызывали у Нины тревогу. «А вдруг опять начнётся война?» — как бумеранг возвращалась одна и та же назойливая мысль, и девушка старалась отбросить её подальше, сосредоточиться на чём-нибудь приятном.
Хотя бы во-о-н на том катере вдали. Вот бы и ей на таком поплавать…
Нина не заметила, как подкралась и села рядом подружка Анька. Засмеялась:
— Что скучаешь одна на берегу? Ждёшь, когда на катере прокатят?
— Беспокойно мне как-то, — призналась Нина.
— А кому сейчас спокойно. Время такое…
Катер, между тем, причалил к берегу всего лишь в нескольких шагах от подружек.
Четверо парней в военной форме сошли на берег, и один из них, презрительно мотнув головой, громко запел:
«Под немецких куколок
Прически вы сделали,
Губки понакрасили,
Вертитесь юлой.
Но не надо соколу
Краски твои, локоны,
И пройдет с презрением
Парень молодой».
… Но двое из четверых всё же остались: уж больно девчонки хороши, да и просто поболтать хотелось. Аньке тоже только повод дай. Слушает, да хохочет. Парни оба высокие, красивые, связистами оказались, наперебой военные истории рассказывают, но не о подвигах и не о том, как друзей теряли, а всё больше забавные истории, как будто и война была не пожарищем и огненным мессивом, а так, игрой в войнушку, в которой фашистов разбили шутя.
— Что они только не выдумывали, гады, да только и нас голыми руками не возьмёшь, — усмехался беленький, с голубыми глазами.
