- Это я умею, - ехидно отозвался Кэан.
- А точка зрения офигенная, - неожиданно признал Дей и хлопнул брата по спине. – Пойду-ка я сам себя ещё раз переосмыслю.
- Иди-иди, кровожадный ты наш, - попрощался Кэан.
Дей пошел к себе, переваривая по пути полученную информацию. Как жаль, что он не знал раньше про существование таких законов. При встрече с дедом на Зинобе было слишком много стресса, злости, изумления, чтобы воспринимать какие-либо объяснения. А на Гелле, где он стал жить после, клонов не было, и информация про них в базах данных в самом деле была мизерной. Так что ко многим выводам он пришёл сам, и для уверенности в них ему не хватало лишь подтверждения со стороны, которое он только что получил. Эх, хорошо иногда, оказывается, драку заменить разговором!
Ликом тихо пискнул, когда Дей уже развалился на своей кровати. Он лениво глянул на экран, всё ещё думая о разговоре с братом, и тут же встрепенулся – пришло сообщение от Тори.
Дей!
Мита просто монстр! Она сегодня всю группу загоняла до изнеможения, так что я сейчас на последнем издыхании ползу в душ, потом сохну, потом иду к тебе. Потерпишь ещё, а?
Куда он денется?
Дей тяжело вздохнул, думая о том, что терпением он никогда не отличался и когда-нибудь точно сорвётся.
Тори в душе… Это … Это, проклятье, не то, о чём он может думать равнодушно. Так хочется сейчас вскочить и броситься к ней. Войти в теплую влажную кабинку душа и прижать девушку к себе. И пусть она хоть сто раз будет грязная и потная, неважно! Он с удовольствием её … ТА-АК! Стоп! О чём он думает, твою систему?!
«О голой Тори», - услужливо подсказала память. Возбуждение тут же накатило горячей волной, делая его твердым, и Дей застонал, пытаясь вытеснить из головы соблазнительные образы, но было уже поздно. Он всё же сорвался с кровати и ринулся в душ, чтобы охладиться. В свой душ. Но едва он стал под прохладные струи воды, как грёбанная память напомнила ему, что в этот самый момент его ди нарри так же обнажена и прямо сейчас наслаждается душем где-то там, на втором уровне в своей каюте. Дей мучительно застонал и с силой треснул своим лбом в металлопластиковую стену.
Думай! Думай о чём-нибудь плохом! О чем-нибудь отвратительном! Отвлекись, твою ж систему!
И садистская память с удовольствием выполнила его заказ, подкинув ему воспоминания, как он и просил, плохие и отвратительные.
Он стоял рядом с матерью в кабинете директора и судорожно сжимал любимую игрушку. Тихая паника, в которой он пребывал, грозила перерасти в громкую истерику.
