— Брат наш Брэнд, похоже, поправляется, — сообщил я всей компании. — А Джерард сказал мне, что не припоминает, будто отец говорил о чем-то таком, что напрямую связывало бы его отъезд с проникновением злобной силы в Амбер. Интересно, что вспомнит Брэнд, когда очнется?
— Если очнется, — уточнил Джулиан.
— Думаю, очнется, — сказал я. — Дело житейское, бывало и похуже с каждым из нас. Наша жизнестойкость — одна из немногих вещей, в которые еще можно верить. По моим подсчетам, Брэнд должен прийти в себя к утру.
— Что ты намерен делать с виновным, если Брэнд назовет его?
— Допросить, — ответил я.
— В таком случае я хотел бы участвовать в допросе У меня такое подозрение, что на сей раз ты прав, Корвин: тот, кто похитил и пленил Брэнда, может быть повинен и в нашей вражде, в исчезновении отца и гибели Кейна. Раз так, то лично я предвкушаю истинное наслаждение от предстоящего допроса. А потом мне бы хотелось лично перерезать глотку злодею.
— Мы это учтем, — сказал я.
— Но и ты не свободен от подозрений, Корвин.
— Понимаю.
— Я должен сказать кое-что, — вмешался Бенедикт, перехватывая инициативу у Джулиана. — Меня волнует как сила врага, так и не оставляющая никаких сомнений его цель. Я уже не раз имел несчастье сталкиваться со злобными тварями, и совершенно ясно: они жаждут крови. Если все-таки на минуточку поверить в твою байку, Корвин, о странной девице Даре, то ведь ее последние слова резюмировали отношение врагов ко всем нам: «Амбер будет уничтожен». Не побежден, не наказан — уничтожен. Скажи, Джулиан, ты ведь не отказался бы стать верховным правителем, а? Джулиан криво усмехнулся.
— Разве что через годик примерно в это же время, — промолвил он. — Сейчас — увольте, благодарю покорно.
— Вполне готов допустить, — продолжал Бенедикт, — что ты — да и любой из нас — воспользовался наемниками или привлек на свою сторону чужаков ради захвата власти. Но я не могу представить, чтобы ты или кто-то другой образовали альянс с силами столь могущественными, чтобы сами они превратились в такую жуткую, страшную беду, будучи направленными не на завоевание, а на уничтожение. Я не могу в толк взять, чтобы ты, я, Корвин — да кто угодно — могли стремиться к разрушению Амбера или стали бы связываться с теми, кто на такое способен. Вот почему мне не по душе мысль Корвина о том, что за всем этим стоит кто-то из нас.
Я был вынужден кивнуть. Не скажу, чтобы я не понимал слабости этого звена в цепи своих умозаключений. Но слишком много было неизвестного. Я мог бы предложить альтернативные гипотезы, как Рэндом, но догадками ничего не докажешь.
