— Когда? Точнее! — потребовал я. Ллевелла нахмурила брови:
— Пятьдесят лет назад… Или нет, шестьдесят… А может, семьдесят. Точно не помню.
Я попытался произвести в уме грубые подсчеты на основании того коэффициента, который вывел во время своего долгого тюремного заключения. Амберский день составлял приблизительно два с половиной земных дня.
Мне хотелось связать события в Амбере с тем, что происходило со мной, расположить их на своей собственной шкале времени — этим я занимался всегда, когда только было возможно, на тот случай, если бы вдруг появились какие-то из ряда вон выходящие новости. Итак, Брэнд прибыл в Ребму в некое время, которое, по моим подсчетам, оказалось девятнадцатым столетием.
— Неважно, когда именно это произошло, — продолжала Ллевелла. — Он явился в Ребму и навестил меня. Пробыл у меня несколько недель. — Глянув на Рэндома, она добавила: — Расспрашивал меня о Мартине.
Рэндом прищурился и наклонился вперед.
— Почему, сказал?
— Ну, не то чтобы сказал, — уклончиво ответила Ллевелла. — Говорил, будто встретился с Мартином где-то во время своих странствий и вроде бы был не прочь снова с ним повидаться. Только потом, по прошествии времени, я подумала, что, может быть, поиски Мартина и были главной целью визита Брэнда. Вы же знаете, как хитер бывает Брэнд, когда что-то или кого-то ищет, а притворяется, будто не ищет. Потом, когда я переговорила кое с кем из тех, кого он еще посетил, я начала понимать, что же на самом деле произошло. А вот почему — этого выяснить мне не удалось.
— Потрясающе, — проговорил Рэндом. — Просто потрясающе! Теперь я припоминаю… А ведь я и внимания не обратил тогда. Дело в том, что однажды Брэнд довольно долго расспрашивал меня о моем сыне — очень может быть, что примерно в то же самое время. Но не говорил мне, что встречался с ним, и даже о том, что хотел бы встретиться. Вообще-то разговор начался с того, что он затронул проблему незаконнорожденных. Я принялся оправдываться, тогда Брэнд извинился и задал несколько вежливых вопросов о мальчике — мне показалось, что он это делает только для того, чтобы я не остался в обиде. А теперь ты, Ллевелла, говоришь, что Брэнд разыскивал Мартина. Почему же ты мне раньше не рассказала?
Ллевелла очаровательно улыбнулась:
— С какой стати я должна была тебе об этом рассказывать?
Рэндом медленно, сдержанно кивнул. Лицо его оставалось спокойным.
— Хорошо. Что ты сказала Брэнду? — спросил он. — Что он о нем узнал? Что тебе известно о Мартине такого, что неизвестно мне?
