«В борьбе неравной двух сердец» | страница 18



Николай Рубцов был светоносным поэтом. Свет — основная стихия, в которой растворены его мысли и чувства, его образы русской северной жизни. «В горнице моей светло — это от ночной звезды», «Светлый покой опустился с небес», «Светлыми звёздами нежно украшена тихая зимняя ночь», «И счастлив я, пока на свете белом горит, горит звезда моих полей», «Снег освещённый летел вороному под ноги».

Пригоршнями можно черпать из поэзии Рубцова свет солнца, свет звёзд, свет луны, свет воды, свет снега, свет души.

Сколько мысли и чувства и грации
Нам являет заснеженный сад!
В том саду ледяные акации
Под окном освещённым горят.

И если в его стихах присутствуют ночь, мрак и мгла, он всегда пытается высветить, очеловечить и одушевить их.

Да как же спать, когда из мрака Мне будто слышен глас веков И свет соседнего барака Ещё горит во мгле снегов.

Даже с бараком, с его почти нечеловеческими условиями жизни Рубцова примиряла поэзия.

Его родина — это страна разнообразного света, переходящего в святость.

Но пусть будет вечно всё это,
Что свято я в жизни любил:
Тот город, и юность, и лето,
И небо с блуждающим светом
Неясных небесных светил.

Но в «роковом поединке» его светлому, воздушному, духовному созерцательному миру противостоял совершенно другой мир. Как в трагедии Пушкина «Моцарт и Сальери» в светлый мир Моцарта вторгается «виденье гробовое, внезапный мрак», так и в светлое царство Николая Рубцова в роковой час вторглась тьма иного мира, тьма ее стихов:

«по рождённым полуночным травам я, рождённая в полночь, брожу»;

«Но в этой жизни, в этом мраке какое счастье наземь пасть»;

«Душа, как прежде, жаждет света,

Но я, как зверь, бегу во мрак»...

Уникальность вологодской трагедии в том, что расследование дела было бы точнее и успешнее, если бы им занимались не милицейские следователи, а исследователи стихотворных текстов, которые сразу бы поняли, почему случилось то, что случилось. Они безошибочно установили бы мотивы трагедии. Но тогда бы и приговора не было, поскольку за поэзию не судят... Тьму — естественную, природную, животрепещущую, утробную — можно теми же пригоршнями черпать из книги «Крушина». А поскольку её создательница — поэт со своей натурой и своим талантом, то приходится признавать подлинность этой тьмы, живущей в её стихах...

* * *

При всей любви к Тютчеву Рубцова отталкивал тютчевский «угрюмый тусклый огнь желанья», его любовь была нематериальна, как воздух.

И вдруг такой повеяло с полей