— Ты женат, — вырвалось у меня, едва я отстранилась. — Ты женат и ищешь развлечений на стороне. Вероятно, у тебя нет постоянной любовницы, поэтому ты вечно в поиске. Тебя прельщают кратковременные, ни к чему не обязывающие связи. И ты сразу же забываешь о своих временных подружках, как только натянешь штаны!
— Потрясающая проницательность, — хмыкнул Антон, отодвигаясь от меня.
Казалось, в его глазах промелькнуло сожаление, а затем взгляд стал прежним — собранным, внимательным и… безразличным. Этот Антон был для меня более привычен, он меня не пугал так, как Антон неизведанный, чей образ покорил меня несколько минут назад. Как хорошо, что я сумела найти в себе силы и воспротивиться его обаянию и напору! Иначе неизвестно, к чему бы это привело. Еще никогда я не вступала в интрижку с женатым человеком, к тому же с тем, с кем виделась всего лишь два раза. Ну, три, если вспомнить наше столкновение у подъезда.
— Скажешь, что это неправда? — ощетинилась я. — Ну конечно, ты — герой, она — мерзавка.
— Ты о ком? — не понял он.
— О твоей жене! — завопила я.
Меня всегда сильно удивляли мужчины, которые с легкостью шли на измену при живой-то жене. Почему мне никогда не пришло бы в голову изменить своему мужу, будь я замужем? Да потому, что, если перестаешь уважать вторую половину настолько, что становится возможным факт измены, куда честнее развестись.
— А, ты об этом, — глупо хихикнул Антон. — Я не женат. Извини, что солгал тогда. Совсем про это забыл.
— Обычно лгут, что наоборот — не женаты, ты прямо какой-то особенный. — Меня сильно уязвил этот факт. Неужели он рассматривал меня как покусительницу на его свободу? И это настолько ему не понравилось, что он предпочел солгать?
— Это получилось машинально, — объяснил он, — ты меня застала врасплох. Сам не знаю, почему я сказал неправду. А потом было поздно отнекиваться, ты бы наверняка мне не поверила… Так куда тебя все же отвезти?
Я поняла, что он хочет быстрее от меня избавиться. Ну что ж, здесь наши желания совпадали. Надувшись, я сказала ему, чтобы вез в тот дом, где мы впервые увиделись.
Некоторое время мы ехали молча. Затем он вдруг съехал на обочину, неожиданно остановил автомобиль и повернулся ко мне.
— Больше не могу терпеть, — заявил он и накинулся на меня, словно солдат, на которого после двух лет воздержания перестал действовать бром, подсыпаемый в компот.
Сначала я хотела возмутиться, но мои губы оказались заняты, затем я решила немного помедлить — хоть и стыдно говорить об этом, но целовался он великолепно. А затем… затем я и сама не захотела останавливаться. Меня больше не пугало то, что мы знакомы меньше недели, то, что он вообще мне не нравится, потому что не в моем вкусе, а это не в моих принципах — целоваться с мужчиной, который не только мало знаком, но и не нравится. Словом, все стереотипы, которые до этого годами откладывались в моей голове, были напрочь отвергнуты. Мое сопротивление оказалось не только сломлено, оно даже прошло незамеченным. Я до сих пор затрудняюсь описать те чувства и эмоции, которым поддалась. Знаю только, что ТАКОЕ описать нельзя — это надо почувствовать! А тогда я чувствовала, что сродняюсь с Антоном, становлюсь его кожей, его глазами, его губами… Я действовала одновременно с ним, мы понимали друг друга без слов, словно в нас обоих внезапно открылся необычайный дар, и мы тянули свои экстрасенсорные щупальца друг к другу. В машине было тесно и неудобно, но никто из нас — я могу в этом поклясться — этого даже не заметил! Мы вообще ничего не замечали, не видели и не чувствовали, кроме друг друга. Ко мне моментально пришло ощущение, что то, что происходит с нами, — это правильно, это так, как должно быть. Обычно, когда я занималась любовью с мужчинами, меня не покидали мысли о том, как я выгляжу, не размазалась ли тушь, не сбилась ли прическа, идеально ли белоснежен мой бюстгальтер. На данный момент меня не только не тревожили подобные вопросы, меня вообще ничего не волновало — кроме самого происходящего. Я совершенно отключила голову и действовала инстинктивно. Вероятно, именно так любили друг друга древние люди во времена первобытно-общинного строя: у них все в то время было построено на инстинктах. Это и придавало им устойчивость, ведь природа намного мудрее науки, это не секрет. Антон представлялся мне добытчиком мамонта, а я — его женщиной, ожидающей возвращения победителя с добычей. Наверное, поэтому это было так восхитительно и ни на что не похоже.
