— Что с тобой? — вместо приветствия воскликнула Светка. — Почему ты так выглядишь?
— Здравствуй, сестричка, — прошипела я, бесцеремонно врываясь в квартиру и оттесняя плечом хрупкое тело сестры.
Мне осточертело торчать в коридоре под взглядами стольких людей! Пусть они сами разбираются, без меня. А мне пора в душ.
Я повернулась к Юрику и попросила его принести мою сумку, которая до сих пор валялась на балконе Александра. На мерзавца Антона мне смотреть не хотелось.
А затем, увидев зеленоватый кафель, который можно было разглядеть из приоткрытой двери, бросилась в ванную. Ужасно хотелось принять душ, чтобы смыть с себя не только пот и пыль летнего жаркого дня, но и дурацкие воспоминания дня сегодняшнего. Проклятие! Сестра дома, в данный момент ей уже рассказывают, каким образом я очутилась в квартире соседей, и она, вероятно, в притворном ужасе хлопает ресницами и извиняется. Затем, закрыв дверь, она будет долго хохотать и расскажет эту историю не только Гоше, но и всем своим подругам, а также позвонит маме, чтобы сообщить, до чего докатилась ее старшая дочь. Любимый Светкин трюк — подчеркнуть, как маме повезло с младшенькой и насколько не удалась старшая.
Внезапно на меня снизошло умиротворение. Ну и черт с ней! Расскажет так расскажет, мне не в первый раз оправдываться перед мамой за свои нелепые поступки. В конце концов, я такая, какая есть. Пусть нелепая, неуклюжая, неудавшаяся, сплошные частицы «не»! И все же я есть, а значит, это кому-нибудь нужно!
Закрыв дверь ванной на защелку, я наконец сбросила с себя одежду и с наслаждением шагнула в джакузи, чуть было не поскользнувшись. И кто придумал эти огромные скользкие ванные? Вмонтированное в возвышающийся пьедестал джакузи окружали баночки, тюбики, флаконы и свечи. От нечего делать я с удовольствием порезвилась, вылив на себя треть флакона самых интересных, на мой взгляд, духов сестры, отлежавшись в пышной пене (полежала бы и больше, но очень хотелось нормально поужинать, и отнюдь не пиццей!), щедро намазала на себя содержимое всех тюбиков, помыла голову, подсушила волосы феном и придала им нужную форму. Ну вот, теперь я обрела нужное расположение духа и могу предстать пред очи сестры и ее мужа. Теперь мне было все равно, станут они смеяться и издеваться надо мной или же скорбно молчать, всем своим видом показывая: в семье не без урода… Наплевать!
Натягивать на себя ту же самую одежду не было смысла, а сумка, в которой лежала смена белья и несколько футболок с джинсами, осталась в коридоре, если, конечно, Юрик ее принес, а не завис снова в туалете.
