Однажды ко мне заглянула соседка и рассказала, что во время командировки, а именно этим я объясняю ей свои периодические исчезновения, в мою квартиру заходила «какая-то вульгарная девица» и что они с мужем собирались вызвать милицию, но передумали и решили дождаться моего возвращения. Я поблагодарила ее за заботу и успокоила, сказав, что это была моя новая сотрудница, которая по моей просьбе заходила ко мне за какими-то документами.
Это домашнее заключение начинало действовать мне на нервы, и я обрадовалась, когда однажды утром мне снова позвонил Койот. Я подумала, что он хочет сообщить мне, что я могу наконец выйти на работу. Но он ошеломил меня совершенно неожиданным предложением. Оно заключалось в том, что я в течение часа (слава богу, что не трех минут) должна быть готова к отъезду. Через час он обещал заехать за мной и отвезти меня, ни много ни мало, в маленький пансионат под Москвой, в котором мне предстояло прожить не меньше пары недель.
И через час я действительно сидела в машине, на этот раз не в такси, а в удобном «Мерседесе» с темными стеклами, который увозил меня в этот неожиданный отпуск.
Пансионат и в самом деле оказался маленьким, его скорее можно было назвать загородным домом. Но он располагался в таком красивом месте, на опушке настоящего леса, и, главное, здесь собралась такая замечательная компания, что я совершенно не жалела, что приехала сюда.
Но самым большим сюрпризом для меня явился приезд Андрея Леонидовича Сурова, моего любимого майора, того самого Грома, по чьему распоряжению я оказалась в этом пансионате. Мы не виделись с ним тысячу лет и поэтому проговорили весь день и всю ночь напролет, а рано утром, к моему огромному сожалению, он уехал, и, прощаясь с ним, я не удержалась от слез. Он сделал вид, что этого не заметил, но мне показалось, что и сам был недалек от этого, как ни странно и даже невероятно это ни прозвучит.
За эти сутки он посвятил меня в тот грандиозный заговор, который был раскрыт не без моего участия, и только теперь я окончательно поняла его масштабы.
Не буду пересказывать всего, остановлюсь только на некоторых деталях, которые так или иначе связаны с теми событиями, о которых я уже рассказала.
И начну я, пожалуй, со Смысловского.
После того как он пришел в себя и понял, что потерял все, что составляло смысл его жизни, он пережил такое потрясение, от которого не может оправиться до сих пор. Его нашли на следующий день на развалинах собственного кабинета. Он сидел там на своем раскуроченном взрывом кресле, тупо уставившись в одну точку, и никак не реагировал на попытки привести его в чувство. Сейчас он находится под наблюдением психиатров, но надежд на полное восстановление сознания пока нет.
