— Зачем пожаловал?
— Вы Порфирий?
— Ну.
— Василий Блаженный, то есть Васька, посоветовал обратиться к вам. Мне нужны книги Алексея Юрина, изданные после выхода «Посланника». Я, видите ли, полюбил автора, мне очень понравилась его первая книга и хотелось бы прочитать остальные. В интернете есть тексты этих книг, но они сокращенные, а мне что-то подсказывает, в сокращениях и затаился смысл.
— Васька сказывал, что ты от Миледи с Мишаней? Что-то пишешь для них?
— Так вы говорили с Василием? По телефону?..
— Я ему еще лицо набью, пьянице горькому, чтобы он ко мне не присылал разных жуликов.
— Ну, почему сразу жуликов?
— Да разве может быть что-то хорошее от Милки с Мишкой? Они совесть потеряли. Я уж не говорю о таких тонких материях, как вера во Христа Спасителя и благодать Божия — этого добра у них отродясь не водилось.
— Однако, Юрина они все-таки издали!
— Это чудо Божие… А что у тебя с ними?
— Я подружился с компьютерщиком Женей, который у них работает.
— Ну, этот паренек еще ничего. А то ведь я эту «сладкую парочку» на порог не пустил! Как глянул в их пустые глаза, так и спустил собаку с цепи. Едва ноги унесли. Да… Так что вы с Женечкой-то натворили?
— Видите ли, он разработал Юрину персональный сайт. Ну и скачал оттуда страницы позднего дневника и распечатал для меня. Но мне все равно этого мало. Понимаете, самое главное кроется в его книгах и в тех дневниках, которые он вёл на протяжении всей жизни. Пока я с ними не ознакомлюсь, вряд ли мне удастся написать хорошую книгу о Юрине. Согласитесь, это личность весьма глубокая и таинственная.
— Да брось ты! — старик махнул рукой и грузно опустился в рабочее кожаное кресло у огромного стола времен НКВД и Наркомпроса. — Я ведь впустил тебя только потому, что увидел в тебе это… В общем, живой ты еще. Не совсем пропащий.
— Благодарю.
— Ну так и Алешка Юрин таким же был. Вы с ним чем-то похожи. Так что пиши о себе, используя материал Юрина, и все дела.
— Не могу я так, Порфирий. Очень полюбил я Алешку, он стал для меня ближе родного брата. Не могу сфальшивить, не могу позволить себе халтуру хотя бы в чем-то. Эта книга для меня очень важна, понимаете!
— Ладно, Боря, давай поступим так… На вот, бери фонарь, будешь мне светить. А я поведу тебя в то место, где бывали за последние сто лет только пять человек. А если кому расскажешь о том, что увидишь, я тебя…
— Порешите?
— Примерно… Пойдем.
Старик захромал впереди, я с фонарем на дистанции полшага — следом. На кухне он открыл дверь в чулан, отодвинул полку с консервами и стал спускаться по узкой лестнице в черную тьму подвала. Я как мог вытягивал руку с фонарем, чтобы осветить наш путь. Впрочем, свет нужен был только мне, старик продвигался уверенно, глядя не под ноги, а прямо перед собой. По мере спуска по лестнице вниз, заметно холодало. И вот мы стоим на пятачке бетонного пола, перед нами две металлические двери. Старик ключом открыл потайной замок той, что справа, налег телом на тяжелый металл, дверь медленно открылась, и мой фонарь высветил горизонтальный туннель высотой чуть выше человеческого роста. Мы зашагали по сухому холодному коридору, сделали около сотни шагов и уперлись в следующую дверь. Старик открыл её, и наконец мы оказались в помещении гражданской обороны с вентилятором, баком для воды, санузлом, спальным местами и десятком стеллажей с плотными рядами книг.
