— Простите, мне очень жаль, но я на самом деле потерял память и ничего из прошлого не помню. Я буду очень признателен, если вы поможете мне вспомнить хоть что-то.
— Песочек, неужели ты забыл всё, что у нас было? — жалобно протянула она. — Разве можно такое забыть?
— Мне очень стыдно… Но я даже мать родную не помню… Даже имени своего не знаю. Кстати, как зовут меня и вас?
— Так ты сам предложил такую игру: у нас новая жизнь, и все прошлое как бы не существует. Ты придумал нам с тобой новые имена: себе — Дик Сэнд, а мне — Мила.
— Так вот почему Песочек — это «сэнд» в переводе на русский. А Мила — тоже понятно — ты на самом деле милая девушка, — сказал я облегченно, незаметно для себя перейдя на «ты».
— Ну да! — наконец, улыбнулась она, и огромная глыба нашего отчуждения растаяла и рухнула. — Так что же с тобой случилось? Почему всё забыл?
— Я и этого не помню. Поначалу-то я думал, что меня ударили по голове, и потеря памяти произошла в результате травмы мозга, но тут недавно подошла ко мне одна женщина, которая меня подобрала, когда я был в бесчувствии…
— А я видела ее! Прости, но я уже давно за тобой наблюдаю из окна. Видела и ту женщину. Мне показалось, она тебя пригласила на свидание, а ты ей отказал.
— Примерно так и было. Она меня тогда подобрала и увезла к себе на дачу. Там я и жил с ней с полгода. Работал на огороде, ремонтировал дом, помогал делать заготовки на зиму.
— Так ты у нее в рабстве что ли был, Песочек?
— Сейчас и я так думаю, а пока жил на даче, мне казалось, что она моя спасительница. И, знаешь, я был очень ей благодарен. Да и сейчас, пожалуй, благодарен.
— Надо же!.. Ты в своем репертуаре. Тебя обманывают, используют, а ты их оправдываешь и прощаешь.
— Да. Единственное, что я вспомнил про себя, это то, что я христианин. И эти оправдание и прощение — вполне по-христиански.
— Да, верно, ты даже прикасаться к себе не позволял. А мне так нравилось тебя касаться, хотя бы пальцами — твоих пальцев. Я от этой малости была на небесах от счастья.
— У нас с тобой была?.. — я осекся. — Мила, у нас с тобой — любовь?
— Еще какая! Хм… Платоническая! Ну ладно, Песочек, вставай, пойдем ко мне в гости.
— Пойдем. А ты еще про меня расскажешь?
— Конечно. Только, знаешь, ты ведь сам говорил, что у нас с тобой новая жизнь, а старую нужно забыть.
— Но хоть что-то о моей семье ты можешь рассказать?
Мила открыла дверь и по длинному коридору провела меня в комнату с окном на бульвар. Отсюда хорошо просматривалась скамья, ставшая на время моим наблюдательным пунктом.
