С тех пор как Рейне познакомился с Ангелой, он стал редко видеться с Туре.
— Давно тебя не было слышно, — сказал он однажды, когда Туре сидел у него на кухне и пил принесенное с собой пиво.
— Да и ты не показывался, — с ехидцей отозвался Туре.
— Возможно, — согласился Рейне.
— Я пару раз заходил к тебе и звонил, но тебя не было дома, во всяком случае ночами.
— Я был у Ангелы, ты же знаешь.
— Ох уж эти бабы… — презрительно фыркнул Туре.
— С Ангелой-то все в полном порядке. Мне с ней очень хорошо.
— Все бабы, — стоял на своем Туре, — шлюхи.
Это был извечный и окончательный диагноз, который Туре ставил всем без исключения женщинам. Он не шутил, таково было его твердое, непоколебимое, как скала, убеждение в том, что все женщины стали бы делать это за деньги, будь у них такая возможность.
Как-то Рейне и Туре смотрели телевизор, в программе показывали интервью с женщиной-министром. Туре подскочил на стуле и, обернувшись к Рейне, прошипел:
— Нет, ты полюбуйся на эту мелкую б…, нет, ты только посмотри!
— Помолчи, идиот, это все-таки министр, — сказал Рейне.
— Министр! Благодарю покорно! Может быть, она себя так и называет, но если бы ты вдруг оказался с ней наедине, то увидел, кто она такая на самом деле.
— Ты несешь ахинею, Туре.
— Министр? Да она соска. Посмотри на ее рот! Она шлюха, поверь мне.
Рейне сознавал, что в последнее время пренебрегает обществом Туре. Иногда ему хотелось познакомить его с Ангелой, в конце концов, это были его единственные друзья, но он боялся, что Туре не понравится его женщина.
Впрочем, было бы, наверное, хорошо, если бы Туре познакомился с такой женщиной, как Ангела. Возможно, тогда он стал бы лучше о них думать. Вообще было неудивительно, что Туре считает всех женщин шлюхами, так как ими были все женщины, которых он знал: мать, сестра, соседка, которая посвятила его в тайны плоти, когда Туре было двенадцать лет, обе его жены и взрослая дочь, проститутка из Сан-Франциско, спавшая за деньги со знаменитостями.
Если Туре познакомится с Ангелой, то, вероятно, перестанет нести вздор.
Но в конце концов Рейне отказался от этой мысли. Ангела была очень застенчива. Ангела не позволяла ему смотреть на нее голую при дневном свете и не терпела, когда он заговаривал с ней о сексе. Он дважды пытался это делать, причем вообще без перехода на личности, но оба раза она сразу же заставила его замолчать.
