— Зачем? — насторожился сэр Генри; сердце его сжалось в предчувствии беды, а дрожь в коленках стала такой сильной, что мешала передвигаться.
— Пошевеливайтесь! — повысил голос боцман, недовольный медлительностью губернатора. — Да не бойтесь, черт вас побери. Время топить пленных еще не пришло.
Свет факела выхватил из мрака испуганные лица губернатора и его дочери.
— Следуйте за юнгой, — приказал им боцман. — Я пойду следом.
— Куда вы нас ведете? — прошептала мисс Моррис, вцепившись в локоть отца. — Ваш капитан обещал нам жизнь и свободу.
— Всему свое время, мисс. Сначала надо уплатить по счетам.
— О чем вы? — не поняла Кэрол, с опаской озираясь на страшную физиономию одноглазого разбойника.
Испытывая необъяснимую радость оттого, что ему, безродному бродяге, удалось с помощью уклончивых ответов посеять тревогу в душах благородных пленников, Хэлси посоветовал обоим запастись терпением и молча следовать «туда, где все объяснят». Отец и дочь вняли совету боцмана и до прихода в столовую не проронили больше ни слова.
Появление пленников было встречено «лордами» грубыми замечаниями, в которых язвительность и ирония соединялись с откровенными оскорблениями, и всё это сэр Генри вынужден был покорно снести несмотря на гнев, буквально душивший его изнутри. Кэрол, напротив, в силу своей молодости и импульсивности оказалась менее осмотрительной и сдержанной. В ответ на насмешки она запальчиво воскликнула:
— Стыдитесь, вы, подлые люди! Это позорно — насмехаться над беззащитными пленными!
Сэр Генри, испуганно взглянув на дочь, сделал предостерегающий жест рукой.
— Ого, барышня умеет дерзить, — покачал лысой головой Пол Янг. — Однако, заметьте, раздражение ей так же к лицу, как и смирение!
Квартирмейстер, выросший в семье, где власть отца-деспота была абсолютной, а положение матери — бесправным и униженным, не разделял восторгов лекаря. Сдвинув брови, он рассержено проворчал:
— А не укоротить ли ей язык? До тех пор, пока женщину ни о чем не спрашивают, она должна молчать!
— Остынь, Дик, — вмешался в разговор капитан, — а то барышня решит, что ты в нашей компании самый грозный.
Штурман и лекарь игриво подмигнули друг другу. Соперничество между капитаном и первым помощником, по всей видимости, их сильно забавляло.
— В твоих словах слишком много яда, — повернулся к Брэдли квартирмейстер, — и слишком мало доброжелательности.
— Обидчивость более приличествует юным девицам, чем взрослым мужчинам, — парировал капитан. — Держи свои чувства на привязи, старина.
