— Вытащи меня отсюда! — властно бросил Катон, слыша сзади возню и тяжелое сопение преследователей.
Воин слегка замешкался, невольно преграждая путь своим наседающим сзади товарищам. Затем он сунул меч в ножны и, схватив Катона за руку, выдернул его через закраину лаза в похожую на каземат казарму. При этом он по-прежнему с сомнением на него поглядывал.
— Ну а этот, что ли, тоже римлянин? — указал он на Карпекса, ничком лежащего в желобе водостока, что опоясывал помещение. — Что-то мне не верится.
— Я потом все объясню. — Катон ткнул пальцем на дыру лаза: — Там внизу мятежники!
— Он тебе зубы заговаривает, Архелай, — фыркнул кто-то. — Оба они шпионы — и тот и этот. Дай-ка ему, чтоб заткнулся.
Воин, что повалил Карпекса и вытащил из канализации Катона, взялся было за меч, но остановился и заглянул в лаз. Катон, обернувшись, увидел там отсвет факела, а затем в поле зрения мелькнул наконечник копья.
— А ведь он прав, там кто-то есть! К оружию!
В секунду казарма пришла в неистовое движение; те, кто еще не был вооружен, ринулись к своим лежакам за оружием. Между тем копье вынырнуло из лаза, а за закраину схватилась рука; следом над полом показалась голова в шлеме. Архелай одним скачком подлетел и рубанул фалькатой. Лезвие, тускло звякнув, с хрустом вмялось в шлем и в череп повыше лба. Вспученные глаза потускнели, а лицо окатилось кровью. Архелай, уткнув ногу повстанцу в плечо, выдернул клинок, и бесчувственное тело вместе с копьем рухнуло обратно в горловину лаза. Снизу донеслись разъяренные крики, но уподобиться участи своего товарища из преследователей, похоже, никто не хотел.
— Что это? — требовательно спросил Катон, указывая на котел, что висел над железной печью в углу, отведенном, судя по всему, под солдатскую кухню. Над котлом вились облачка пара. — А ну тащите его сюда: пустим в дело!
— Еще чего! — воспротивился один из воинов. — Это ж наша похлебка, почти готова!
На это Катон, вставший уже в полный рост, скомандовал:
— Ты и ты, тащите котел сюда, живо!
Двое воинов вопросительно повернулись к Архелаю, который махнул им кровавым клинком:
— Не до еды! Действуйте!
Двое поспешили к котлу, обмотали железные ручки тряпьем, подняли его с печи и, постанывая от напряжения, засеменили со своей тяжелой ношей к лазу. Когда один из греческих наемников попытался заглянуть в горловину, оттуда ему в лицо мелькнул наконечник копья — не успей он увернуться, не миновать бы ему увечья. Подобравшись к горловине, греки тяжело поставили котел и, прихватив его край тряпками, напряглись, накреняя увесистую посудину набок. Сверху густой струей полилось буроватое варево, шлепнулось несколько кусков мяса. Снизу пронзительно завизжали (ни дать ни взять как ошпаренные), а отсвет факела погас. Вместе с воплями боли и ярости кверху всплыл клуб пара. После этого стало слышно, как повстанцы спешно шуршат по лазу вниз, пока на них сверху не опрокинулось что-нибудь еще.
