Она презрительно фыркнула в ответ.
– А что, вы желаете продать этот домик ведьмы на окраине поселка за миллион?
– Думаю, продам и за два.
Несколько секунд она буквально сверлила меня лютым взглядом, потом резко развернулась и направилась к дверям. Прежде чем выйти, обернулась – вылитая фурия во всей своей красе.
– Вы не продадите этот дом. Во-первых, потому что здесь все знают: это дом ведьмы, она никому чужому не даст в нем жить спокойно. А во-вторых…
– Что же «во-вторых»?
Мой насмешливый взгляд окончательно вывел ее из себя, казалось, будь у нее в тот момент пистолет в руках, пальнула бы в меня.
– А во-вторых, этот дом должен принадлежать мне!
Эту фразу бедняжка выкрикнула срывающимся фальцетом с нотками отчаяния.
Я ухмыльнулся.
– Браво! Так в чем же дело? Давай, действуй, охмуряй меня, привораживай или порчу наводи, чтобы добровольно тебе домик подарил. Действуй, ведьма номер два!
Вместо ответа я услышал громкий звук захлопнувшейся двери и зловеще расхохотался.
Моим вторым гостем в этот вечер был, догадайтесь, кто? Ясное дело: капитан Тюринский.
Изрядно подшофе доблестный полицейский, два раза стукнув сначала в окно кухни, а затем – в дверь, нарисовался на пороге с гордо задранным подбородком, глядящий прозрачными голубыми глазами куда-то вдаль. Быть может, в тот момент перед ним открывалось его блестящее будущее?
– Добрый вечер, капитан. Что привело тебя ко мне на ночь глядя?
Он лишь слегка встряхнул буйной головушкой.
– Для меня нет дней и ночей, я тружусь круглые сутки, чтобы люди не боялись выходить на улицу ни при свете солнца, ни при свете луны.
Черт возьми, этот капитан был в душе поэтом – как выразился! И не подумаешь, что это высказывание скромного провинциального полицейского.
– Раз такие дела, приглашаю к моему столу, – я сделал приглашающий жест. – Отведай, друг, что бог послал.
Капитан даже не стал смотреть, что конкретно послал мне бог этим вечером, и попросту достал из куртки, откуда-то из области сердца, прозрачную стройную бутылочку под названием «Серебряная», которую со скромным достоинством водрузил в самый центр стола.
– Прошу любить и жаловать.
Признаться, после нашей последней великой пьянки не то что любить и жаловать – смотреть на алкоголь сил не было. Но, как известно, у хозяина свои обязанности, и вот так, запросто, выставить за порог капитана полиции – дело неблагородное, если не сказать дерзкое.
Пришлось мне достать из буфета Аринины рюмочки под беленькую и покорно выставить их на стол.
