Но не в этом суть, суть в том, что от эльфов можно нахвататься, не подумайте не блох, а дурных мыслей и идей, в неокрепшие цивилизацией умы. Поганец то и приоткрыл перед сестричками маленькую дверцу в свой мир и свое искусство магии, навсегда лишая их пути назад в свет. Хотя стоит отдать должное его таланту, учителем он был превосходным, пусть и не хватал сам верхов, но уж как говорится, месье знает толк в извращениях, коих было предостаточно. Эльф оформил так сказать визу для двух симпатичных дикарок, ввезя под своим патронажем девушек домой.
Что представлял, из себя последний город темных эльфов? Смесь, восхищения и преклонения, судя по рассказу Хенгельман. Гигантский подземный лабиринт, причем, если кто-то подумал пещер, напрасно. Ни о какой дикости речи не идет. Мрамор, золото и мириады огней. Утонченная грация ажурных мостов и переходов, подвесные хрустальные лифты, бисер кристально чистых водопадов, витрины, арки, архитектура достойная восхищения и заоблачная технология. Ну да кое что вроде эскалаторов и метро я естественно узнал, ну и естественно стала понятно прыть бабули в обращении с сан узлами введенными мною в Лисьем. Комфорта им хватало, для гостей в городе был предусмотрен свой квартальчик, в котором они прожили не много не мало чуть больше четырех лет, прежде чем господин Птах не переключил свое внимание на другие забавные игрушки, меняя поднадоевших и повзрослевших сестричек на какую-то гномку, которой вскружил голову в одной из своих командировок по планете.
Нравы там и вправду более чем свободные, причем не всегда эта свобода была полноценной. Господа некроманты, практиковали жертвы разумных, это у них была дань то ли жречеству, ведь эльфы были не лишены религии, толи научным экспериментам.
— Жуткое и в то же время прекрасное место Ульрих. — Бабуля пригладила рукой шерстяное безобразие незаконченного шарфа на коленях. — Жаль, что для этого места мы навсегда останемся чужаками.
— А потом что? — Я сам себе напомнил шкодный детский возраст, когда ребенок превращается в «почемучку».
— А потом беда. — Она не весело улыбнулась. — Нельзя пропасть на четыре года, не отплатив короне долг, а потом объявится в надежде, что мир примет тебя с распростертыми объятьями.
Они не решились вернуться домой, справедливо опасаясь бывших собратьев гильдейцев магического цеха. И как показала практика не напрасно. Хоть в халифатах юга народ более привычен к специфике темного искусства, там даже нет запрета на практику, но слухи быстро поползли о двух талантливых смутьянках, а уже в след за слухами вереницей потянулись маршалы бестиаров из наказующего звена.
