Боцман с «Тумана» | страница 9



— Товарищ командир! Мателот сигналит: «Согласно принятому приказу отказываюсь от атаки, ухожу под берег».

Медведев кивнул. Конечно, правильнее всего, если уж не ввязываться в бой, затаиться под берегом, слиться с его глубокой тенью. Без бурунного следа враг не обнаружит катеров на фоне береговых скал.

Не говоря ни слова, он уводил катер ближе к берегу. Боцман Шершов наклонился к командиру.

— Что ж, товарищ старший лейтенант, так и отпустим фашиста, тетка его за ногу?

— Приказ слышали, боцман? Воевать нам еще не одни день. Начальству виднее.

— Да ведь обидно, товарищ командир. И охранение небольшое. Всадили бы торпеды наверняка.

— Приказы командования не обсуждаются, боцман!

Катер покачивался в береговой тени.

Все громче наплывал гул винтов вражеского каравана, смешиваясь с ревом прибоя.

Высокобортный закопченный транспорт мерно вздымался на волнах. Медлительный жирный дым летел из трубы, скоплялся в круглые облака, плыл, редея, за горизонт. Два сторожевых катера ходили зигзагами вокруг…

Караван надвигался все ближе.

В линзах бинокля проплывали выгнутые борта. Крошечные фигурки матросов двигались по трапам вверх и вниз. И на темных палубах, среди нагромождения грузов, будто сгрудилась густая толпа…

Медведев перегнулся вперед, до боли прижал к глазам окуляры бинокля. Но рваное облако дыма затянуло видимость: ветер прибил дым к самой ватерлинии транспорта.

Быстрый корабль охранения, трепеща свастикой флага, проходил между транспортом и советскими катерами. Транспорт уже изменял курс, поворачивался кормой, палуба скрылась с глаз.

Конвой уходил дальше, в нордовом направлении.

Будто проснувшись, Медведев опустил бинокль.

Приподнял фуражку, не чувствуя острого ветра, стер со лба внезапно проступивший пот.

Гул винтов отдалялся. Медведев ощутил весь холод, всю промозглую сырость бушующего вокруг океана. Надвинув фуражку на глаза, дал сигнал в моторный отсек. Налег на штурвал, ведя катер домой из неудавшегося похода.


Но вялость мгновенно прошла, когда ширококрылый самолет заревел над водой, стремительно надвигаясь на катер. Он подкрался из-за береговой гряды, лег на боевой курс, стрелял из всех орудий и пулеметов.

— По самолету — огонь! — прогремел Медведев, вращая колесо штурвала.

Мало что сохранилось в его памяти от этого мгновения. Лишь прозрачные смерчи пропеллеров над самой водой, темные веретенца бомб под широким размахом крыльев.

Катер повернулся в волнах, как живой. Над ним прокатились водяные потоки. Медведев почувствовал струю твердой, как железо, воды, бьющей прямо в глаза, горькую соль на сразу пересохших губах.