Агеев выстрелил три раза подряд и, приподнявшись, тут же метнул гранату.
Он промахнулся. Диверсант вильнул в сторону скользким, торопливым движением змеи. Промахнулся!.. Бешеный бег по камням, волнение, усталость от бессонных ночей сделали свое дело.
Агеев взглянул на часы. Улегся ничком. Высоко в небе стояло солнце, спина была теплой, но живот леденел, легкий озноб пробегал по телу… Что ж, он будет ждать, пока враг не выглянет из-за камня, сколько бы времени ни ушло на это ожидание.
На это ожидание ушло почти восемь часов…
Уже солнце пересекло небосвод, уже не раз Агеевым овладевала неодолимая дремота, голова опускалась к камням. Боцман взял остроконечный осколок, поставил острием вверх… И когда голова падала сама собой, резкая боль укола снова приводила его в себя, прогоняла дремоту.
Из-за зеленоватого камня выставилось круглое кожаное плечо.
Боцман не стрелял.
Плечо шевельнулось, исчезло, высунулось снова. Агеев хмуро смотрел. Усмехнулся, выстрелил. Дернувшись, плечо скрылось за скалой.
Агеев не вставал из-за камня.
Он знал все тысячу и одну хитрость первобытной горной войны. Ставкой в этом поединке была не только его собственная жизнь.
Он поднял ветвистый желто-бурый, будто отшлифованный рог оленя, лежавший среди камней. Засунул рог стоймя полунаклонно между двумя камнями. Привязал к нему длинный и тонкий шкертик, который всегда носил с собой в кармане. Снял свой круглый шерстяной подшлемник, расправил, надел на верхние развилки рога.
Разматывая шкерт, он отползал в сторону, плотно прижавшись к земле, не показываясь из-за укрытий. И только отползши шагов на десять, взял на прицел дальнюю скалу, где исчезло плечо врага, и осторожно потянул бечевку.
Испытанная хитрость северных снайперов!
Рог шевельнулся. Подшлемник, как живая голова, высунулся, кивнул из-за камня. Агеев увидел: из-за скалы взметнулась рука с пистолетом — подшлемник дернулся, пробитый навылет.
Пистолет разведчика громыхнул дважды. Оружие врага взлетело в воздух, упало на плоские плиты.
— Вот ты какой хитрый! — пробормотал Агеев. — Вместо плеча пустой комбинезон подставил! А теперь что будешь делать с простреленной лапой?
Сонливость прошла, сердце колотилось, сразу заострились все чувства. Теперь гибель врага — решенное дело.
Перележал фашиста, перехитрил его, нужно ждать результатов.
Но он радовался недолго. Из-за скалы, где лежал раненый диверсант, потянулась тонкая, нерешительная струйка дыма.
Она расширялась, густела; изогнутый бурый столб вырастал, медленно качался над камнями.
