Уже второго июня около семьи Кригеров появились Буженяк с Колендрой и предупредили, чтобы те приготовились к перемене убежища. Канализаторы рассказывали, что акция в гетто продолжается — там убийства, стрельба и пожары. Третьего июня канализаторы переводят семью Кригеров и с ними ещё семнадцать человек в другое место.
Люди бредут полусогнувшись, по колени в грязной воде.
Наконец, все видят, как из поперечного канала на высоте пяти метров вырывается каскад воды. Туда надо лезть. Цепляясь за скользкие скобы, люди лезут навстречу мутному потоку. Взрослые взбираются сами и тащат вверх замёрзших, перепуганных детей. Ещё немного ползком по отводной трубе и, наконец, — новое убежище. Это более просторный, но очень сырой канал. По дну его течёт вода. Люди усаживаются на камнях мокрые, жмутся друг к другу. На коленях — дети. Мимо шныряют крысы.
В таком положении беглецов застало подземное утро в убежище под костёлом Марии Снежной, неподалёку от оперного театра.
Где-то наверху был свет, жизнь. Там стояли высокие дома с солнечными бликами на прозрачных стёклах. Там были прохожие, чистая вода, бьющая из любого водопроводного крана. Сколько угодно воды! Стоило проползти немного до ближайшего выводного люка вверх по скобам, поднять крышку — и всё это было бы так доступно! Можно было бы зажмурить глаза от внезапно хлынувшего солнца, досыта наглотаться весеннего, свежего, незловонного воздуха. Но люди, добровольно присудившие себя к тягчайшему заключению, не делали этого.
Тут было темно и страшно, крысы прыгали по ногам, но зато не было гестапо. Ужас фашизма остался наверху, там, где взрывали и поджигали дома, где целые этажи, поднятые в воздух толовыми, пироксилиновыми шашками, засыпали живых людей.
Вскоре из темноты, кружа перед собой фонариками, приползли Буженяк и Коваль. В портфелях, которые они принесли в зубах, были хлеб, колбаса и литр водки. Дочка часового мастера из местечка Турки над Стрыем Галина Винд разделила пищу на равные части.
Вести с воли, со света, были неутешительны. Ликвидация гетто продолжалась. Среди выстрелов, криков и воплей отчаяния горели дома, нарочно облитые бензином и подожжённые бутылками с горючей смесью.
Попутно с ликвидацией львовского гетто гестаповцы в одно июньское утро подняли по тревоге всех обитателей Яновского лагеря смерти. Рокот заведённых пустых машин, стоявших неподалёку, открыл заключённым истинный смысл столь раннего подъёма. Небольшая группа узников бросилась к ограде, чтобы прорваться на волю. За ними побежали к колючей проволоке и остальные. Тогда «шупо» из оцепления стали забрасывать смертников ручными гранатами. Узники перехватывали гранаты на лету и швыряли их обратно. Такими возвращёнными гранатами было убито семь и ранено свыше пятнадцати гестаповцев.
