Ещё в восемнадцатом веке, когда вокруг предместья средневекового Львова, сохранялся пояс оборонных укреплений с каменными стенами, земляными валами и арсеналами, река Полтва протекала по городу открыто и являлась одним из естественных препятствий на пути у врагов, то и дело осаждавших город. Со временем, в связи с ростом города, её постепенно замуровали.
В настоящее время эта маленькая речушка, начинаясь поблизости лесопарка Погулянки, протекает лишь несколько сот метров открыто, а дальше продолжает своё течение через весь город в железобетонном туннеле на север, до предместья Клепаров, вбирая в себя все сточные воды городской канализации.
Театр оперы и балета, замыкающий собою главную улицу города, некогда называвшуюся «Гетманскими валами», стоит как раз над туннелем Полтвы.
Но самое удивительное, что услышал Кригер от канализаторов, была весть о том, что туннелем Полтвы можно пройти свободно под всем городом, даже не нагибая головы — надо только иметь фонарик и хорошо ориентироваться в её русле.
— А где кончается туннель? — осторожно спросил Кригер у Буженяка.
— Да вон за этим забором, — кивнул Буженяк в сторону северной окраины гетто. — Там стоит домик огородника, а за ним, шагах в тридцати, — выход из туннеля, и дальше через Замарстынов и Знесенье Полтва плывёт открыто.
— За забором… — протянул Кригер. — Тут-то и загвоздка… Вот не будь забора…
— Для смелого человека никакой забор не страшен! — сказал Леопольд Буженяк и хитро подмигнул Кригеру зеленоватыми глазами.
Канализаторы ушли из гетто ещё засветло, оставив на квартире Кригера свой ннструмент — тяжёлые разводные ключи, зубила и молотки. Они ушли, а он, бедняга, растревоженный их простым рассказом о подземной реке, никак не мог уснуть. Хорошо им было бросаться словами: «Для смелого человека никакой забор не страшен!» Забор-то можно сломать — это верно, но ведь все знали, что с наступлением сумерек за этим плотным дощатым забором с двумя рядами колючей проволоки, натянутой поверху, дежурят либо патрули полиции, либо «аскеры» — навербованные из предателей родины власовцы, националисты калмыки, бандиты из бывших шаек Булак-Булаховича. На поводках у них собаки. Вот и сейчас, выйдя осторожно из квартиры на улицу, Кригер слышит тревожный лай овчарок, бегающих за деревянной стеной.
Такая овчарка быстро учует беглеца, даже если хозяин её заснёт на траве, нахлеставшись самогона-бимбера, и, неровен час, на этот лай примчится с балкона виллы Гжимека острый синеватый лучик прожектора.
