«… оттоле констянтинопольскаа церкви разрушися и положися в попрание, яко овощное хранилище». Это правда для первой церкви, Но это не про вторую, так называемую «никакую церковь». Она была частично «разрушися и положися в попрание». Но «яко овощное хранилище» не использовалась. Из страха нечистой силы.
«Никакую» или «Церковь со сколотыми фресками» пока трогать не стали: она заколочена с незапамятных времен. О ней идет нехорошая слава. От нее иногда доносятся странные звуки, странных песнопений. То ли госпел, то ли григорианский хорал, толи плач, ламентация, то ли что-то первобытное (ритуалы вуду, предание девушки Кинг-Конгу…). Там тоже стоят какие-то саркофаги. Два.
В 70-е годы ХХ века никакую церковь пробовали реставрировать.
В одном месте, где было не сколото, реставраторы нашли под штукатуркой живые плачущие глаза. И были слезы. Слезы, которые были похожи на слезы, были мокрые. Как будто в стенке живое существо. Замурованная религия. Они шли от глаз вниз, и не были чьей-то мистификацией.
И что там было нарисовано на стенах церкви в XIII веке, что было потом «сколото» со рвением и тщанием, достойных лучшего применения? И какая религия была тогда на Русском Севере. Не говорила, что она может стать Новой религией России. Потому что эта религия соответствует духу времени. Прошлое – это великая книга.
ДВЕ ИКОНЫ. Больница основана апостолом Андреем почти 2000 лет назад. Две иконы предположительно апостола Андрея Первозванного в коридоре. Сейчас это модно.
Одна икона простенькая, в стиле примитив, «Пюви де Шаванн». Видимо начала XIX века. Святой в длинной рубашке стоит на излуке реки Устья, на том месте, где больница. У слияния малой и большой реки – Верюга впадает в Устью. Две Церкви и колокольня, Кремль на горе. Руки, обе согнутые в локтях, протягивает к церкви, над которой лучи солнца, прописанных броско и явно, как на детских рисунках. Небо расписано орнаментом стиля павлинье перо. Какие-то загадочные бастиончики, где в XIX веке была «магазея», теперешний клуб. По углам иконы слегка замаскированные тамплиерские кресты. Будто у изографа было желание превратить тамплиерские кресты в корсунские, но или культурки не хватило, или краски. Или в голове у него была каша, как у теперешних.
Вторая икона, так называемая «банная». Или «Банный апостол. Странные ядовитые, истерические, я бы сказала, «автомобильные» краски. Апостолы вообще всегда выглядят, как после парилки, в простынях. «Мокрые» апостолы. А Мамврийский дуб на «Троице» часто вызывает ассоциацию с дубовым веником. Апостол на иконе с почти традиционной синей бородой, лицо смиренное, а глаза – поэма и песня. Синяя Борода, Черномор, Генрих, что-то таящее опасность для женщин.
