Вдруг старик произнёс какое-то короткое слово. Чёрная овчарка сорвалась с места и понеслась к ним. Третий парень вскинул руки и полетел на землю — по пляжу покатился бронзово-чёрный клубок из человеческого тела и собачьей шерсти. Петельников тут же нанёс мордастому в подбородок сильный удар левой, которым славился ещё в школе милиции. Мордастый беззвучно пал на колени. Сделать подсечку последнему оказалось секундным делом — тот проехал на спине до самой воды.
Старик опять что-то крикнул, и собака нехотя засеменила к нему, возбуждённо потряхивая головой.
— Спасибо, — сказал Петельников.
— Вам спасибо, — ответил старик.
Парни сгребли одежду и пошли с пляжа: третий бинтовал майкой плечо, мордастого вёл под руку приятель. Сколько бы они спорили, доказывали, хамили, предъяви он удостоверение. А силу поняли сразу, как говорят на заводе — с первого предъявления. И всё-таки стоило бы предъявить удостоверение и разъяснить, что их одолел не более сильный, а это закон пресёк хулиганство…
Девушка смотрела на него с тихой радостью — о таких случаях она только читала в газетах.
Петельников почувствовал боль в пальце. Он погрузил руку в воду и захотел погрузить и голову, которая гудела и отдавала болью за каждый удар сердца.
— Здорово вы их, — сказал мужчина в синих плавках.
— Чего же не вмешались? — спросил Петельников.
Мужчина пожал плечами, спокойно рассматривая инспектора.
— Таких много.
— Верно, — согласился Петельников, споласкивая лицо и вытираясь платком. — А знаете, почему таких много? Потому что много и таких, как вы, равнодушных.
Мужчина усмехнулся: он знал себе цену. Но Петельников был не из тех, кого можно сбить усмешкой.
— Я бы запретил продавать брюки, — сообщил инспектор.
— Не понял.
— Брюки надо вручать человеку торжественно, как оружие или орден. Если докажет, что он мужчина. А пока пусть ходит в юбке. Или в синих плавках.
Мужчина не обиделся.
— Романтизм.
— Впрочем, — сказал Петельников, — я к вам по делу, Валентин Валентинович.
Померанцев рывком повернул голову и уставился на инспектора, — это его удивило больше, чем драка. Петельников молчал, выжидая, не ошибся ли.
— Откуда меня знаете?
— Я из милиции, — представился инспектор.
Валентин Валентинович откровенно усмехнулся, но ничего не дрогнуло в его лице. Он вроде бы потерял интерес к разговору, который до этого ещё как-то бился.
— Всех вызывают, а меня решили допросить на пляже? Почему такая честь?
— Следователь попросил вас найти и направить к нему, — разъяснил инспектор, помолчал и добавил: — И вашу жену.
